Сергей Никитин

Это случилось в Ленинграде 13 января 1944 года — за две недели до полного снятия блокады. Двадцать главных улиц и площадей города получили свои дореволюционные названия. Среди них Невский проспект и Дворцовая площадь, которые с октября 1918 года звались проспектом 25 октября и площадью Урицкого.

По данным историка-топонимиста Алексея Ерофеева, ленинградцы 1920–1940‐х не использовали советские топонимы: в мемуарах блокадников встречаются топонимы Литейный проспект, Невский, Садовая. «Даже в адресных книгах середины 1920‐х годов встречаются дореволюционные названия, правда, с оговоркой: бывший Невский, бывшая Садовая, бывшая Гороховая, бывший Литейный, причем зачастую не указываются их официальные на тот период наименования. <…> В преддверии полного снятия блокады для ленинградцев должен был быть устроен, наверное, и вот такой праздник. Мне отец рассказывал, как радовались они, когда услышали, что наконец Невский снова стал Невским, Дворцовая площадь стала Дворцовой и т. д.»

В окрестностях Ленинграда также шли переименования: указом Президиума Верховного Совета СССР 23 января 1944 года на карту вернули Гатчину и Павловск, вместо советских Красногвардейск и Слуцк — кстати, это был единственный в России город, названный в честь женщины-революционерке. Память о Вере (Берте) Слуцкой и сегодня хранят городские объекты Минска, Петербурга, Колпина, Любани; она упомянута в книге Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир». В 1942–1944 годах оккупанты называли Гатчину Линдеманштадтом (Lindemannstadt) — в честь Георга Линдемана, главнокомандующего 18‐й армией, в тот момент живого и здравствовавшего.

Но мотивом был не историзм. В те же годы исчезли два исторических названия: всемирно известный Петергоф русифицировали в Петродворец, а чуть позже, в 1948‐м, еще одну резиденцию — Ораниенбаум, топоним, вероятно, принесенный Петром из Саксонии, превратили в Ломоносов. Оба эти случая — очередной виток национализма, который в 1914 году уничтожил Петербург.