Паскаль Брюкнер

Знания и труд помогают нам найти себя. Возможное относится к другому порядку: это внешняя данность, компромисс между миром и моими ожиданиями, раскрывающий в каждом новые, неизвестные стороны, побуждающие превзойти самого себя. Мои способности позволяют мне реализоваться, а опыт позволяет пойти еще дальше и создать себя заново. Именно об этом говорит выражение: «Я никогда бы не подумал, что у меня это получится».

Да, ночью верить в свет — вот жажда идеала.

Эдмон Ростан

бояться в чужой стране — значит бояться вдвойне, если ты лишен языка.

В этом проблема несчастья: оно не только ужасно — оно скучно. Стоило вновь прибывшему открыть рот, Антонен, глядя на него с широкой улыбкой, думал про себя: «МОЖЕШЬ СДОХНУТЬ, МНЕ НАСРАТЬ».

Он хотел очистить мир, а грязь засосала его.

. Париж — средоточие всех драм этого мира.

Антонен, однако, находил их прекрасными. Они были его братьями по уязвимости: славные малые, хоть и с мерзкими рожами

Для человека «самый тяжкий гнет — существовать, но не жить»

Преклонный возраст сегодня, как никогда прежде, — это возраст философских размышлений, это подлинный возраст Разума. Перед человеком со всей остротой встают главные вопросы человеческого существования и предназначения, какими их определил Кант: на что мне позволено надеяться, что мне позволено знать и во что позволено верить?

В мо‍­ло‍­до‍­сти тело было нашим вер‍­ным дру‍­гом, почти слу‍­гой. Мы не бе‍­рег‍­ли его: оно само долж‍­но было вос‍­ста‍­нав‍­ли‍­вать‍­ся, воз‍­вра‍­щать‍­ся в ра‍­бо‍­чее со‍­сто‍­я‍­ние; оно по‍­ра‍­жа‍­ло нас своей вы‍­нос‍­ли‍­во‍­стью, сво‍­и‍­ми воз‍­мож‍­но‍­стя‍­ми. Мы чув‍­ство‍­ва‍­ли себя непо‍­бе‍­ди‍­мы‍­ми. После трид‍­ца‍­ти наше тело вдруг стало упря‍­мить‍­ся и в конце кон‍­цов тре‍­бо‍­вать по‍­сто‍­ян‍­но‍­го вни‍­ма‍­ния. Слуга пре‍­вра‍­тил‍­ся в тре‍­бо‍­ва‍­тель‍­но‍­го хо‍­зя‍­и‍­на, ко‍­то‍­рый по‍­сто‍­ян‍­но из‍­во‍­дит нас, за‍­став‍­ляя ба‍­лан‍­си‍­ро‍­вать на грани между непри‍­нуж‍­ден‍­но‍­стью и бес‍­по‍­кой‍­ством.