Наталья Фомичева

Однако круг активности сужается до привычных бытовых и рабочих дел, а на что-то дополнительное, необязательное, энергии и мотивации уже не хватает. В том числе и на секс: он тоже начинает восприниматься как нечто необязательное. Чтобы получить удовольствие от секса, нужно сначала затратить энергию, а она в дефиците, ее ровно столько, сколько нужно, чтобы продолжать жить как раньше. Человек впадает в инерцию: он живет, обслуживая только базовые потребности — и ничего больше

Самый большой миф о сексе, бытующий среди гетеросексуальных пар, заключается в том, что секс сводится к фрикциям внутри вагины с последующим семяизвержением.
Это вредный миф. В главе 1 уже упоминалось о том, что секс (в том числе и хороший, удовлетворяющий партнеров) может быть очень разным. Он не имеет жестко заданного сценария взаимодействия.
Когда мы просто лежим и ласкаем друг друга, не получая оргазмов, — это тоже секс.
Когда один человек мастурбирует или двое мастурбируют вместе — это тоже секс.
Когда нет фрикций (вошел и сразу получил оргазм), когда нет вагинального проникновения, а есть секс оральный, анальный, иные формы получения удовольствия и разрядки, — это тоже не что иное, как секс

Сон, отдых — базовая физиологическая потребность человека. Секс — более высокая потребность, надстройка. Когда речь идет о романтических отношениях, люди могут раз-другой пожертвовать отдыхом ради ночи любви. Но если выбор между сексом и сном приходится делать каждый день, большинство людей выберет сон. И пассивный отдых после трудного рабочего дня.

Тревога часто не осознается. Заметить ее бывает непросто, потому что переживание тревоги некомфортно для человека, и он бессознательно начинает предпринимать какие-то действия, чтобы ее снять. Тем не менее тревогу можно научиться ловить, прежде всего она живет в нашем теле и проявляется в поведении. О ней расскажет напряженный тонус шейно-воротниковой зоны, гипертонус, неглубокое дыхание, иногда тремор; сильная потливость даже в прохладную погоду; желание постоянно совершать мелкие движения; залипания и навязчивости. В голове у человека, испытывающего тревожность, часто крутятся мысли либо о будущем (как все сделать, чтобы было хорошо), либо о прошлом (что я сделал не так).

Состояние, в котором находится муж Алисы, можно назвать субдепрессией. Это не совсем депрессия, так как некоторые вещи все же продолжают приносить человеку радость, а настроение может быть нормальным. Однако круг активности сужается до привычных бытовых и рабочих дел, а на что-то дополнительное, необязательное, энергии и мотивации уже не хватает.

Мне очень нравится идея американской исследовательницы чувства стыда Брене Браун по изданию альбома, где были бы представлены тысячи пенисов, вагин и молочных желез, чтобы каждый человек мог убедиться в их огромном разнообразии и в том, что его собственные экземпляры в эту пеструю вариативность отлично вписываются.

моим наблюдениям, чем ниже у человека общий уровень тревоги, тем легче он воспринимает чужое и новое, тем больше у него любопытства к необычному и незнакомому, в том числе и к запахам. Наоборот, при высоком уровне тревожности чужое страшит.

В современном мире, в частности в российской культуре, тревожность, как ни странно, является ценностью. Люди связывают тревогу за близкого человека с проявлением любви, заботы, неравнодушия. Хорошей матерью считается та, которая охраняет ребенка от разнообразных потенциальных бед, вероятность которых подчас очень невысока.

Жить в состоянии субдепрессии человек может долго. При этом он не испытывает особого дискомфорта, а значит, и мотивации повышать энергию и выходить из колеи у него нет.
В чем причина того, что многие люди впадают в такого рода состояния и живут в них годами и десятилетиями? Обычно к состоянию длительной, привычной субдепрессии приводит экзистенциальная ловушка, в которую человек попадает и которую, как правило, не осознает, — это отсутствие или потеря смысла жизни.

во «понимать» произошло от того же корня, что и «иметь». Также было слово «поять», означавшее в том числе «овладеть друг другом», «проникнуть друг в друга», «заняться любовью». (Наши жаргонизмы «поиметь» и «отыметь» берут начало именно оттуда, хотя в них привнесен дополнительный смысл секса как власти и собственности: «Я тебя поимел — ты мой