Семен Юшкевич

Вставать по утрам и видеть его заплывшие глаза, его хищный рот…

Они рассердятся, я потеряю язык, а шуба ведь не скажет, что она хорошо сшита.

Но что можно из кареты видеть или слышать? Вот когда Давид работал на сахарном заводе…

Бледный цвет лица очень интересен. Он нравится офицерам.

Не хочу стыдиться. Начни ты первым.

Богатый должен быть богатым, а бедный — бедным. Возьми, Роза, парусину и намочи ее. (Достает из шкафчика парусину.) Так должно быть. Сколько мир существует — так было. И больше не о чем говорить. Есть сильные звери и есть слабые животные.

Теперь спрошу вас, что бы вы, Шмиль, сделали на месте Гросмана?

Шмиль. Я бы себя высек

Я не могу себе представить ничего более полезного, чем иголка. А попробуйте ее проглотить? Этим я хочу только сказать, что хотя шилом не бреются и ручкой зонтика не извлекают попавшие в глаз соринки, но разговаривать по телефону безо всякой нужды больше получаса — на это находятся охотники.
И они не видят в этом ничего дурного.
* * *

. Страсть, это только семя, из которого произрастает тонкий, нежный стебелек любви, такой тонкий, нежный и хрупкий, что его легко сломать, раздавить, истоптать среди будничной суеты брачной жизни. Только ценою самого заботливого ухода можно сохранить и выходить этот стебелек, чтобы он окреп и сделался тем прекрасным деревом, под сенью которого супруги лелеют свою старость

которые мать-природа носит в своей переметной суме