Питер Померанцев

Подобный туалетный юмор используется политиками, чтобы показать, насколько они якобы далеки от истеблишмента, и продемонстрировать их «антиэлитаризм» отказом от принятых моральных и лингвистических норм.

По мнению Ноэль-Нойман, потребность в принадлежности — одна из самых глубоких человеческих потребностей, а люди мотивированы страхом изоляции; вот почему изгнание, исключение из группы — одна из самых древних форм наказания

Мы оказываемся в непростой ситуации. В своей книге Don’t Think of an Elephant («Не думайте о слоне») когнитивный лингвист Джордж Лакофф определяет победу и поражение в политике как способность сформулировать вопрос выгодным для ваших интересов образом. Определение сути спора означает победу в нем. Если вы попросите кого-то не думать о слоне, он тут же примется о нем думать. «Мы отрицаем одни рамки и пробуждаем к жизни другие… В спорах с другой стороной не пользуйтесь ее языком. Их язык задаст систему координат — и это будет совсем не та система, которую вы хотите»

В ситуации, когда сама возможность для баланса, объективности, беспристрастности подорвана, все, что остается, — это быть более «искренним», чем другая сторона: более эмоциональным, более субъективным или более героическим

до какой степени наши собственные мысли, творческие импульсы и самоощущения сформированы не нами, а куда более мощными информационными силами

Как можно писать о реальности, если реальности и след простыл?

Громкие слова, которые когда-то казались наполненными смыслом, слова, ради которых предыдущие поколения были готовы жертвовать собой, — «демократия» и «свобода», «Европа» и «Запад» — оказались отброшены современной реальностью как шелуха, тепло и свет покинули их, словно компьютерные файлы, к которым мы забыли пароль и чье содержимое больше нам не доступно.

На Филиппинах делают больше всего селфи в мире, здесь самые высокие показатели использования социальных сетей и больше всего текстовых сообщений на душу населения. Некоторые полагают, что причиной всему — возросшая важность семейных и личных связей для жизни в стране в условиях неэффективного государственного управления. И селфи — вовсе не проявление нарциссизма: просто человек доверяет тому, кого знает в лицо.

Так что Лина выросла в мире, где каждый прилагал все усилия, чтобы ничего не слышать. Она провела детство среди людей, говоривших шепотом фразы вроде «Такой-то арестован»; «Такой-то осужден»

но я не могу подобрать никакого другого слова, кроме „предательство“, когда думаю о тех, кто был взрослым во времена моего детства и юности