Андрей Рубанов

Миша вспомнил всю свою жизнь. Она была не то чтобы горестной или неудачной. А просто какой-то так себе. Никакой. Он учился, работал, влюблялся, писал какие-то стихи, издавал какие-то книжки, спал с женщинами, опять работал. Ел. Потихоньку толстел и начинал едва заметно лысеть. Учил мёртвые языки, но как-то так, несерьёзно.

Ибо я, несмотря на то что происходил из семьи интеллигентов, выглядел всегда как заправский уголовник

У меня есть мозги, у меня есть деньги – осталось придумать план.

Чем больше денег оседало в сейфе, тем меньше душевной энергии доставалось семье

Ряд лет она была всерьез убеждена, что «банальный» – это неприличное слово, означающее «похожий на банан»

В последний раз я давал взятку представителю закона за шесть часов до ареста.
Вечером того, последнего, дня я и мой босс крепко выпили. Прямо в нашем офисе. В бронированном, тщательно охраняемом, защищенном сигнализациями и видеокамерами подвале старого московского особняка, в километре от Кремля. Слева – Генштаб, справа – храм Христа Спасителя, а ровно посередине – он, наш подпольный банк. Контора без вывески и лицензии, без рекламы и названия

Все зашло слишком далеко. Из наивных отчаянных дураков, сшибавших тысчонки, мы превратились в других дураков – оперирующих миллиардами.

Но мы не в Калифорнии, мы исповедуем другой стиль общения – имперский. Мы уважаем и закон, и слуг его

Мои деньги останутся в России, потому что я хочу, чтобы у моих внуков было много умных и интересных друзей и единомышленников, говорящих на одном с ними языке! Так что я не мразь, не подонок.

Москва платит, но сразу отбирает всю наличность!