Петр Ганзен

Сладкое нетерпение и ожидание не изведанного еще блаженства волновали сердце.

таинственная красавица, исчезнувшая как сон, совсем овладела моим воображением.

Чувство, овладевающее им, – не совесть, а скорее нечто вроде высшего, утонченного самосознания, которое в сущности не мучит его обвинениями, но лишь поддерживает его душу в вечно бодрствующем беспокойном состоянии, не давая ему забыться и постоянно побуждая метаться в новых бесплодных поисках

Несчастья вообще налагают известный отпечаток гордости на характер, если только он не надломлен ими вконец.

Молодая девушка, по-моему, не должна казаться интересной: интересное есть вообще искусственный плод саморазмышления.

Так интересное в изящных искусствах всегда отражает в себе личность самого творца-художника, и девушка, старающаяся казаться интересной, чтобы нравиться мужчинам, желает, в сущности, нравиться самой себе.

Девушке должна быть предоставлена известная свобода, с тем, однако, чтобы ей не представилось случая употребить ее во зло. Развиваясь одиноко, на свободе, предоставленная самой себе, как полевой цветок, девушка вырастает прекрасной и спасенной от всякого интересничанья.

Чем больше бывает в любви готовности отдаваться, тем интереснее любить.

Минутное же наслаждение, – если и не во внешнем, то во внутреннем смысле, – все-таки известного рода насилие.

А в насилии наслаждение лишь воображаемое; оно, как украденный поцелуй, не имеет для меня никакого raison d`etre.