Ekaterina Dunenkova

Поднеся кончик пальца к стеклу, она нарисовала руну турисаз для защиты, самоанализа и фокусировки. Рядом с ней Гермиона нарисовала ее обратную сторону меркстав — опасность, враждебность, беззащитность, ненависть и злобу.

Гермиона будет ждать этого момента.

Ведь ждать она умела очень хорошо.

Он схватился рукой за горло, расстегивая воротник. Он явно не ожидал встретить ее там. Он резко остановился и уставился на нее, слегка побледнев, а потом сжал губы в жесткую линию.

Поднеся кончик пальца к стеклу, Гермиона нарисовала руну турисаз — для защиты, самоанализа и фокусировки. Рядом с ней она нарисовала ее обратную сторону меркстав — опасность, враждебность, беззащитность, ненависть и злобу.

— Ты словно роза на кладбище, — сказал он, и его губы изогнулись в горькой улыбке. — Интересно, во что бы ты превратилась без войны?

— Ты словно роза на кладбище, — сказал он, и его губы изогнулись в горькой улыбке. — Интересно, во что бы ты превратилась без войны?

— Ты словно роза на кладбище, — сказал он, и его губы изогнулись в горькой улыбке. — Интересно, во что бы ты превратилась без войны?

— Ты не являешься светом, если позволяешь людям жертвовать собой, чтобы сохранить свои руки и душу чистыми, — она презрительно усмехнулась ему.

— Ты не являешься светом, если позволяешь людям жертвовать собой, чтобы сохранить свои руки и душу чистыми, — она презрительно усмехнулась ему.

Если моя душа — это цена за то, чтобы защитить их... за то, чтобы защитить вас. Это не цена. Это выгодная сделка.