Лена Рейер

— Э-э, — наконец произносит он, — можно я тебя обниму?

Мои брови взлетают:

— Ты хочешь до меня дотронуться?

— Ну да. — Он сдвигает брови. — Почему нет

Майлз целует меня в щеку, и я вздрагиваю от неожиданности.

— Это не секс, — говорит он. — Никаких биологических жидкостей, верно? Так что целоваться нам можно.

Я даже не знаю, что сказать. Он слишком прекрасен

— Я бы не смог тебя ненавидеть.

На лице Бри появляется выражение жалости. Такого я еще не видела.

— Пипец, — говорит Джек. — Мне очень жаль.

Джек выругался. Такого я еще не слышала.

— Это просто… — Мое горло сжимается, и я хрипло выдавливаю: — Полный отстой.

Бри придвигает стул так близко, что мы касаемся плечами. Джек встает и возвращается с мешком конфет. Теперь я еле сдерживаю слезы. Как можно быть такими хорошими

Его губы касаются моего тела, пробуют на вкус, исследуют, оставляя на коже следы мокрых поцелуев.

— Откуда я знаю, — зажмуриваясь, начинаю я, — что это не вы мне подбросили записки?

Они шумно вдыхают. Я открываю глаза и вижу, как у Лидии трясутся губы. Лицо Клавдии побледнело

— Вообще-то мое. — В трубке раздается тяжелое дыхание. — Кто-то же должен присматривать за Майлзом.

— В смысле? — не понимаю я. — Джесс, ты о чем?

— Ты все ходишь и притворяешься, — выплевывает он слова. — Симона, нельзя ему врать. Это нечестно. Он может заразиться.

Черт.

— Пап, — говорю я, шмыгая носом. — Они знают.

— Они? Кто — они? — Его взгляд становится жестче. — И что именно знают?

— Я… Один парень, из драмкружка. — В горле ужасно пересохло. — Он… Он написал обо мне в твиттере. Про меня. Теперь все знают, что у меня ВИЧ, и думают, что я омерзительна.

Сквозь слезы я с трудом рассказываю ему все с самого начала. Стоя на улице в одной футболке, я чувствую себя совсем маленькой. ВИЧ мог меня убить, но ему не удалось. Я сильнее его — но не могу вынести какие-то твиты от неизвестно кого.

На долю секунды лицо папы теряет всякое выражение. Затем:

— Я звоню в эту гребаную школу

— Майлз…

— Можно я тебя обниму?

Не успевает он закончить, как я кладу голову ему на грудь. От него пахнет потом и стиральным порошком. Его руки обвиваются вокруг моей талии, все ближе притягивая меня к себе.

— Мне очень жаль, — говорит он. — Если б я только знал, что делать

Куда лучше потерпеть неудачу в любимом деле, чем в ненавистном.