Лидия Зиновьева-Аннибал

Вера ненавидит свет и ненавидит мужчин. Вера великолепна.

Вера! Она совсем не добрая. Она… или она просто слепа, лунатик, и никого не видит? Только мне иногда так кажется, сквозь себя что-то, даже не себя самое. И тогда мне неуютно.

Вера странная. Но я ей покорилась бы во всем. Покоряюсь…

– Я должна давать тебя людям. Великодушие! Великодушие! Вот что делает из зверя человека!

Я не понимаю, отчего человек должен работать. Тогда счастливее зверь. Я не люблю работать. К чему себя обманывать? Но, если нужно работать, я покорюсь, конечно, без ропота. Так же покорюсь и боли, и смерти.

Не надо привыкать. Я не привыкну к своей красоте.

В моей комнате нет стульев и столов. Вера говорит: дикие сидят. Только лежать красиво и достойно тела.

Ничего ведь не изменилось ни во мне, ни вокруг меня оттого, что я узнала о факте, уже давно совершившемся и всем известном. Тогда я даже ничего не стала думать и догадываться. Скучно.

И не понимала: зачем этот расслабленный женился на моей матери, зачем искусно развращал ее (так сказала мне бабушка), свел с другим в каком-то ресторане, отослал потом к бабушке беременную и развелся на основании своей расслабленности?

Вера ненавидит свет и ненавидит мужчин. Вера великолепна.