Игорь Моничев

Тогда, видимо, воображали, что науке можно позволить развиваться бесконечно и невзирая ни на что. Знание считалось верховным благом, истина — высшей ценностью; все остальное — второстепенным, подчиненным. Правда, и в те времена взгляды начинали уже меняться. Сам Господь наш Форд сделал многое, чтобы перенести упор с истины и красоты на счастье и удобство. Такого сдвига требовали интересы массового производства. Всеобщее счастье способно безостановочно двигать машины; истина же и красота — не способны. Так что, разумеется, когда властью завладевали массы, верховной ценностью становилось всегда счастье, а не истина с красотой.

– «Если б глупец упорствовал в безумии своем, то стал бы мудрецом», – процитировал Уилл «Притчи ада».

И нет возможности передать пережитое чувство от одного болевого центра к другому. Связь возможна лишь опосредствованно через наше С