Кейси Маккуистон

Раньше это были реки коньяка, поделенные на двоих тревоги, и «когда же они нас заметят…».

– Не говори ему этого!

– …а теперь я просто спрашиваю Генри: «В чем твой секрет?» А он говорит: «Я все время оскорбляю Алекса, и, кажется, это работает».

– Я сейчас разверну машину.

– С Джун это не сработает, – отвечает Алекс.

– Подожди, я достану ручку…

Как мило, ты думаешь, что мир крутится только вокруг тебя.
– А ему следовало бы, если честно.

Алекс удивляется, как кто-то вроде него стал лучшим другом для Генри, который может болтать о лорде Байроне до тех пор, пока не начнешь угрожать ему блокировкой номера.

Иногда ты просто делаешь прыжок и надеешься, что там не будет обрыва.

Написанное, а затем удаленное электронное письмо из трех строк с отрывком из письма Гамильтона к Лоуренсу: «Ты не должен был пользоваться моей уязвимостью, чтобы проникнуть в мои чувства без моего согласия».

Дорогая Фисба,

Хотел бы я, чтоб между нами не было стены.

С любовью, Пирам

Генри! Ваше гребаное королевское высочество!

Алекс застывает с открытым ртом, собираясь вновь закричать, когда видит Генри, стоящего позади Шаана в дверном проеме, босого, в потрепанных спортивках. Сердце чуть не вылетает у него из задницы.

– Я люблю тебя, черт подери, ясно тебе?! – решившись, почти кричит Алекс. Генри застывает возле каминной полки. Алекс смотрит, как он сглатывает ком в горле, смотрит, как мышцы дергаются на его лице, и чувствует, как его буквально выворачивает наизнанку. – Черт, клянусь тебе. Ты ни хрена не облегчаешь мне жизнь, но я люблю тебя.

– Ты действительно полный идиот, если веришь в это, – шипит Генри, сжимая записку в кулаке. – Разве когда-нибудь, с того самого момента, как впервые прикоснулся к тебе, я хотя бы делал вид, что не влюблен в тебя? Неужели ты настолько, твою мать, зациклен на самом себе, что думаешь, будто все дело в тебе или в том, люблю я тебя или нет, забывая о том, что я наследник долбаного трона? У тебя хотя бы есть вариант отказаться от публичной жизни, но я буду жить и умру в этом дворце и в этой семье. Так что не смей приходить ко мне и спрашивать, люблю ли я тебя, потому что именно это – та вещь, которая может разрушить все до основания.