Дарья Мудролюбова

Чтобы стать добрым, мне не хватало лишь, чтобы кто-то полюбил меня.

я ощущал, как ее слезы стекали на мой лоб. Они были горячие... они были сладкие. Они затекали за мою маску, ее слезы! Они смешивались с моими слезами, попадали в мои глаза... Они попадали мне в рот. Ах, эти слезы! Слушай, «дарога», слушай, что я сделал... Я сорвал свою маску, чтобы выпить каждую ее слезинку. И она не убежала! И она не умерла! Она осталась жива, чтобы плакать надо мной... вместе со мной! Мы плакали вместе. Господь Небесный! Ты дал мне все счастье, какое только возможно в этом мире!

— Бабушка Роза, похоже, никто не намерен сообщить мне, что я умираю.
Она посмотрела на меня. Что если она отреагирует как все? Умоляю, Душительница из Лангедока, не сдавайся, не глохни!
— Оскар, а почему ты хочешь, чтобы тебе сказали это, если тебе и так это известно?
Уф-ф! Она услышала.
— Мне кажется, Бабушка Роза, что люди изобрели какую-то иную больницу, чем на самом деле. Они ведут себя так, будто в больницу ложатся лишь затем, чтобы выздороветь. Но ведь сюда приходят и умирать.
— Ты прав, Оскар. Думаю, что ту же самую ошибку совершают и по отношению к жизни. Мы забываем, что жизнь — она тонкая, хрупкая, эфемерная. Мы делаем все, чтобы казаться бессмертными.