Иван Болдырев

Любящий привязывается не только к недостаткам возлюбленной, не только к женским причудам и слабостям; морщины на лице и родимые пятна, поношенная одежда и неуклюжая походка властвуют над ним гораздо дольше и вернее, чем любая красота

Для великих законченные труды значат меньше, чем фрагменты, к работе над которыми они возвращаются на протяжении всей жизни. Потому что только слабый, рассеянный испытывает ни с чем не сравнимую радость от завершения и тем самым чувствует, что вернулся к жизни

Книги и девок можно брать с собой в постель.

Осторожно, ступеньки!
Работая над хорошей прозой, нужно пройти три ступени: музыкальную, на которой она сочиняется, архитектурную, на которой она выстраивается, и, наконец, текстильную, на которой сплетается ее ткань.

Первая помощь
Чрезвычайно запутанный квартал, сеть улиц, которую я годами избегал, вдруг разом предстал передо мной в совершенно ясном свете, когда однажды туда переехал любимый человек. Это было так, будто в его окне поставили прожектор, рассекающий окрестность пучками света.

Внутреннее убранство
Трактат — это арабская форма. Его внешность не выделяется и не бросается в глаза, как фасад арабских построек, устроение которых становится заметно лишь во дворе. Так и упорядоченное строение трактата, неразличимое извне, открывается лишь изнутри. Если он состоит из глав, то они обозначены не словами, а цифрами. Поверхность размышлений в нем не оживляется иллюстрациями, она, скорее, покрыта сплетениями орнамента, который обвивает ее целиком, не прерываясь. В орнаментальной плотности такого изложения различие между тематическими рассуждениями и экскурсами стирается.

Музыка замедляется, пространство начинает заикаться, и деревья приходят в себя. Карусель становится ненадежной опорой. И появляется мать, как глубоко забитая свая, на которую ребенок, пристающий к берегу, набрасывает швартовый своего взгляда.

Вот сильнейшее возражение против образа жизни закоренелого холостяка: он принимает пищу в одиночестве. Еда в одиночку быстро делает человека жестким и грубым.

Живое может преодолеть восторг уничтожения лишь в чаду зачатия.

Бездушное великолепие домашней обстановки становится по-настоящему комфортным лишь в присутствии мертвого тела.