Александр Иличевский

он, при всей своей харизматичности, постоянно тасовал амплуа — гида, научного работника, читающего лекции, пишущего интересные статьи, и хулигана, к счастью вооружённого отчасти самоиронией. Когда я думаю об этой его многоликости, вспоминаю историю про то, как после путешествия по Иордании мы с ним уже перед отлётом в Аммане сидели за столиком у какой-то лавчонки и торговец отказался продать нам ещё вискаря. Тогда Петька, шатаясь, подошёл к прилавку, вытянулся по струнке и как заорёт на него по-арабски, так их в армии учили: «Встать к стене, руки за голову!» — и тут же получил бутылку.

Очередной сентябрь начался. Роса упала. Слабеет солнце. Чуть прохладней становится великий город. Человек, как время года, стареет внезапно. Он просто начинает слышать музыку, которая интереснее слов. Так наступает немота. Отдельные предметы становятся дороже мира. Когда я возвращаюсь домой, я раздеваюсь и подставляю себя ветру. Мы с Мирьям на улице Исландия — над Эйн-Керемом: выше только небо, птицы, самолёты, так что никто не видит меня на моём балконе, откуда палисадник срывается в долину

Как сказал Гейзенберг: «Первый глоток из сосуда естественных наук делает нас атеистами. Но на дне сосуда нас ожидает Бог». Другое дело, что дно этого сосуда всё никак не покажется. Похоже, устройство Вселенной граничит с устройством мозга, и это создаёт принципиальные трудности для полноты знаний.