Анна Гличева

«Даже законченная работа не должна казаться замкнутой в своей завершенности. Для того чтобы работа выглядела открытой, ей необходимы асимметрия, естественность и легкость».
Нань Шань, садовник-буддист (IX век)

стоит недооценивать микробов! Эти живые организмы, хоть и не имеют мозга, знают, чего хотят, и добиваются этого. Микробы способны изменять поведение позвоночных организмов: умеют контролировать их мозг, влиять на их действия, желания, интеллект, восприятие себя и других. И даже способны подтолкнуть к самоубийству.

Вот пример — микроскопический паразит Toxoplasma gondii, вызывающий токсоплазмоз. Поведение зараженных им мышей становится суицидальным: у них нет возможности вести себя иначе. Запах кошачьей мочи, всегда отпугивавший мышей, начинает непреодолимо привлекать зараженных токсоплазмозом особей. Мышь следует за этим запахом до тех пор, пока не попадет в кошачью пасть. Таков план паразита, которому необходимо, чтобы мышь была съедена кошкой, в чьем организме он продолжит свой жизненный цикл и приступит к половому размножению. Паразит толкает мышь на смерть, и она повинуется.

Таким же образом муравьи, зараженные микроскопическим грибом с труднопроизносимым названием Ophiocordyceps unilateralis, превращаются в зомби, покидают муравейник, взбираются по стеблям растений на определенную высоту, вцепляются мандибулами в стебель и там умирают. А гриб, захвативший контроль над ними, получает возможность размножаться и расти.

Иммунология — это раздел медицины, который основан на теоретическом положении о том, что существует четкая грань между своим и не своим. Не свое значит инородное, чужое для своего. Чтобы разъяснить суть этого раздела медицины, иммунологи часто приводят пример беременной женщины: чтобы выносить ребенка, который ей наполовину чужой, ее организм подавляет иммунитет вплоть до момента родов.

А как насчет бактерий, которых мы носим в себе, в своих клетках на протяжении всей нашей жизни? Они относятся к своим или к не своим? Мы не просто носим их в себе: благодаря им мы себя хорошо чувствуем, хотя они не являются нами. Не следует ли поменять теорию, основанную на принципиальном различии между своим и инородным, на альтернативную теорию континуума, непрерывного перехода от одного состояния к другому? И насколько далеко может зайти этот переход? Что будет с нашей идентичностью? На эти вопросы у меня нет ответа.

Некоторые спортсмены описывают свою «зависимость», то есть повторяющийся систематический поиск удовольствия от занятий спортом, используя те же самые выражения, что алкоголики и булимики используют для описания своих одержимостей. С той лишь разницей, что у последних на смену удовлетворению (гормональному) приходит чувство вины и обесценивания себя (психологическое и социальное)… и эти чувства сохраняются до следующего приступа.

Не случайно лечение зависимостей часто проходит этап, который называют замещением: бывший алкоголик начинает заниматься экстремальным спортом, находя в нем удовлетворение, схожее с тем, которое он получал, употребляя алкоголь, однако точно так же он рискует найти утешение в избытке сладкого. По этой же причине известны истории успешных спортсменов, которые, закончив спортивную карьеру, погружаются в алкогольную или наркотическую зависимость. Каким бы странным это ни казалось, речь идет о сходных моделях поведения: люди переходят от одной зависимости к другой… в поисках удовлетворения, которое им обеспечивала предыдущая зависимость.

Первый — это путь серотонина. Серотонин — нейромедиатор, который высвобождается в синапсах и обеспечивает передачу нервного импульса между нейронами. Это нейромедиатор счастья, защитник от депрессии. Один из главных механизмов большинства антидепрессантов состоит в замедлении распада серотонина для повышения его активности.

Слово «микроб» ввел в обращение в 1878 году французский хирург Шарль-Эммануэль Седийо, обозначив им микроскопические живые организмы. Оно образовано от греческого μικρός («маленький») и βίος («жизнь»).

Используя вышеописанные тесты для того, чтобы понять, как модификации микробиоты влияют на поведение животных, многие исследователи подтвердили невероятный факт: чтобы довести мышь до депрессии, достаточно… кормить ее джанкфудом. Избыток сахаров и плохие жиры не только приводят мышь к ожирению: они вызывают в ней тревожность, которой не наблюдается в периоды сбалансированного питания.

Одно из подобных исследований, наиболее полное на момент написания этих строк, было проведено в 2019 году Ахмедом Хассаном и Петером Хольцером, двумя исследователями Медицинского университета Граца в Австрии.

Суть их исследования: 156 взрослых мышей поделили на две группы с разными режимами питания. Меню первой было приближено к тому, что называют «американским режимом питания», в котором калории распределены следующим образом: 60 % калорий поступало из жиров (пальмовое масло; позже опыт вновь провели с использованием кокосового масла и свиного жира, что дало сходные результаты), 24 % — из углеводов и 16 % — из белков. Вторая группа мышей получала более сбалансированное питание, в котором соблюдалось следующее соотношение: 12 % жиров, 65 % углеводов и 23 % белков.

По истечении двух недель все мыши прошли одни и те же тесты. Мыши из первой группы, питавшиеся джанкфудом, настолько прибавили в весе, что некоторые почти достигли ожирения. Куда более удивительно то, что они погрузились в депрессию, став медлительными, менее активными, менее общительными и более пугливыми. К тому же они обзавелись пагубными привычками, которые порой свойственны и людям в депрессии: чрезмерное пристрастие к сладкому в любое время дня… и даже ночи. Ни одна из мышей из второй группы не показала ни малейших признаков дурного самочувствия. Напротив, они продолжали вести себя, как «нормальные» мыши.

Причина, по которой E. coli присутствует в нашем кишечнике, долгое время оставалась неизвестной. До тех пор, пока не обнаружилось, что количество этих бактерий в нашем кишечнике напрямую связано с чувством насыщения: когда количество E. coli понижается, мы чувствуем голод. Затем, как только мы начинаем есть, количество этих бактерий начинает возрастать по экспоненте: уже через девять минут после начала приема пищи 1 миллиард юных E. coli появляется в нашем кишечнике; по прошествии 15 или 20 минут количество наших E. coli увеличивается почти вдвое, и мы чувствуем насыщение.

Можно было бы предположить, что эти бактерии питаются тем, что мы едим одновременно с ними: это бы объяснило подобную динамику роста их популяции. Но не забывайте, что E. coli населяют толстую кишку, в которой съеденная пища оказывается через три-четыре часа после трапезы: сначала она совершает долгую «стоянку» в желудке, где желудочные соки превращают ее в однородную массу, чтобы пища смогла продолжить свой путь дальше.

Очень важно понять: общая масса бактерий на Земле больше, чем общая масса людей!

Некоторые продукты особенно богаты пищевыми волокнами: брокколи, цикорий, одуванчик, топинамбур, спаржа, овес, яблоки, груши, семена льна, цельная пшеница.