Галина Юзефович

в жанрах нон-фикшн главное не самовыражение, не вычурность слога и кучерявость (а чаще, увы, корявость) метафор. Это мотыльки-однодневки. Гораздо более долговечны сильные и красивые идеи, железная логика и аргументация.

Между тем современный книжный рынок устроен таким образом, что выбор книги для рецензирования – едва ли не ключевой этап в работе литературного обозревателя. Отбирая из множества книг одну и акцентируя на ней внимание читателя, он тем самым манифестирует главную свою профессиональную квалификацию – проработанный, системный и консистентный литературный вкус.

Наиболее эффективная форма отрицательной рецензии в нашем предельно зашумленном, перенасыщенном информацией мире – это молчание.

Куда лучше выразить свое отношение к книге посредством правильного выбора интонации.

Скорее всего, битва была проиграна еще до нашего рождения, но это не повод складывать оружие. Даже если мир книг обречен, нам по силам сделать так, чтобы он просуществовал подольше. Качественная, глубокая, эмоциональная и вместе с тем фундированная книжная рецензия – наша главная надежда.

«Смерть – главное событие жизни, будем же готовиться к смерти, главному событию нашей жизни».

Вот еще один инвариант его судьбы. Отдаться стихии и пасть ее жертвой.

Это первая и важнейшая аксиома, которую необходимо иметь в виду, принимаясь за любой литературно-критический текст (да и любой текст в принципе, если уж на то пошло): объективность невозможна, каждое высказывание субъективно, личностно и пристрастно.

Словом, говоря об истории XX века, мы превращаемся в человека со сломанным пальцем: во что ни ткни, везде больно. И (вот теперь мы, наконец, подходим к главной теме нашего разговора) именно литература предлагает нам сегодня спасительную шину, позволяющую зафиксировать этот несчастный палец и ощупать наше прошлое так, чтобы в плечо не стреляло. Романы о русском XX веке позволяют увидеть его с какого-то нового – очень терапевтичного и, извините за это слово, душеполезного – ракурса, внеположного категориям «хороший – плохой», «мы – они», «палачи – жертвы».

Ориентация на глобальную, по сути дела, международную аудиторию предсказуемым образом делает британскую литературу наиболее конвертируемой и понятной за пределами англоязычного мира. Обращенная к читателям по определению очень разным, она легко находит отклик в том числе и среди российских читателей. Исторические параллели и аллюзии, вечные конфликты типа «свой – чужой», а также традиционные семейные, любовные, классовые драмы и умеренная консервативность стиля – всё это делает британскую букеровскую литературу чуть ли не самой востребованной в мире.