Эллен Руттен

На эмоциональном уровне «Красный вагон» вызывал смешанные чувства: инсталляция и провоцировала ностальгию по советскому эксперименту, и демифологизировала его; иначе говоря, одновременно принимала и отрицала его. Подобное смешение чувств лежало в основе не только инсталляции Кабакова, но и московского концептуализма и соц-арта в целом.

Как показал Алексей Юрчак в работе «Это было навсегда, пока не кончилось», в основе позднесоветского стёба «лежит отношение сверхидентификации говорящего с объектом, на который эта ирония направлена. В результате подчас невозможно с уверенностью сказать, имеете ли вы дело с искренней поддержкой объекта, тонкой насмешкой над ним или странным сочетанием одного и другого

Кредо Пригова можно сформулировать так: независимо от того, отмечено ли это понятие исторической травмой или нет, постсоветский художник может достичь самовыражения только с помощью искренности, даже если сегодня эта искренность оказывается по умолчанию сложной — и по умолчанию стёбной.