Сьюзен Элизабет Филлипс

— Неужели ты никогда его не выключаешь?
— Что именно?
— Свое душевное уродство!
— Может, стоило запереть тебя в психушке, а не тащить в «Уинд-Лейк»?
— Как пожелаете, мистер, мне все равно.

— Похоже, ты забыла, как клялась во всем поддерживать меня.
— Никому я не клялась!
— А обеты? Брачные обеты? По-твоему, это были пустые слова? Или сама не сознавала, что произносишь?
— Пыталась, — кивнула Молли. — Я ведь не привыкла давать обещания, которые заведомо не собираюсь выполнять.
— Я тоже. И до сих пор держал слово.
— Любить, чтить и повиноваться? Что-то я ничего подобного не заметила.
— Таких обетов мы не давали, — буркнул он.

— Широко известно, что мужчины, не любящие пуделей, имеют тенденцию расчленять тела своих жертв и рассовывать по мусорным ящикам.
— Только когда мне скучно и делать нечего.

— Никогда не думал, что женщина способна так быстро потерять голову от моей неотразимой внешности.
— Все твои женщины без ума от твоей неотразимой внешности. Правда, при этом делают вид, что их привлекают твой ангельский характер, душа и ум. Особенно ум.
— Клянусь, тебе давно следовало бы задать трепку.
— Боюсь, ты не тот мужчина, которому это суждено сделать.
— Боюсь, дорогая, что ты настоящее дьявольское отродье.

От него пахло мылом «Сейфгард» и чем-то дорогим — должно быть, Сотнями разбитых женских сердец.

— Извини, но я предпочитаю мужчин с большей глубиной натуры.
— Хочешь сказать, что, по твоему мнению, я мелок?
— Как лужа на тротуаре. Но зато ты богат и красив, так что все отлично.

— Оставь любезности на потом, Дафна. Только что привезли новый мусоросборник.
— Не забудь захлопнуть крышку, как только заберешься внутрь, — отрезала Молли и, ускорив шаг, без дальнейших приключений добралась до коттеджа.