Полина Барскова

Прощение — оно всегда прощение, и не важно, какую именно историю ты не умеешь простить, скушную, частную, блёклую или масштабов Чёрного Карлика.
Механизм — один, и он сломался.

с чужих трудных слов

как разнятся и как соединяются, как связаны два эти языка — испытавшего и пытающегося узнать после; какое понимание, прикосновение языка опыта и языка вглядывания вчуже здесь вообще возможно?

нежеланием объявлять блокадников совершенными, то есть завершенными

от/вращение/я.

Это и стремление отвернуться, не знать, и стремление спастись, защититься от воронки, в которую засасывает человека история