Григорий Гимельштейн

как только индивидуум (созданный как человеком, так и природой) сформирован, начинается разрушительная деятельность природы, ее механических и химических сил, стремящихся снова разложить индивидуум на его элементы и связать с аморфной всеобщностью природы. И теперь по следам этой деятельности можно узнать, что некий памятник возник не в недавнее, а в более или менее отдаленное время, а ценность старины памятника базируется, таким образом, на ее, старины, явных следах.

ценность старины претендует на то, чтобы воздействовать на широкие массы

ценность старины претендует на то, чтобы воздействовать на широкие массы.

Самый наглядный пример представляет, как уже говорилось, руина, возникшая из прежнего завершенного целого какой-нибудь крепости из-за постепенного разрушения значительных осязаемых ее частей.

все же гораздо более действенно проявляется ценность старины благодаря менее насильственному и в большей степени оптически, неже

ли гаптически ощутимому воздействию разложения поверхности (налет, патина), кроме того, посредством потертых углов и окантовки и т. п., благодаря чему обнаруживается хотя и медленная, но верная и непрестанная, закономерная и, следовательно, неумолимая, разлагающая всё на элементы работа природы.

, основной эстетический закон нашего времени, базирующийся на ценности старины, можно сформулировать следующим образом: творения человеческих рук должны быть завершенными произведениями в качестве символов необходимого и закономерного становления, а природа, действующая во времени, напротив, должна разлагать завершенное в качестве символа точно так же необходимого и закономерного исчезновения. В только что созданном произведении человека нам мешают признаки ущербности (преждевременного распада), точно так же, как в старинном произведении — явления становления недавнего времени (бросающиеся в глаза следы реставрационных работ).