Ксения Егорова

И я встаю и начинаю новый бой, потому что хочу умереть. Ведь только умирая, мы перестаём быть участниками «Проекта Разгром».

Раньше, когда я возвращался домой сердитый, сознавая, что безнадежно отстаю от личного пятилетнего плана, я довольствовался тем, что возился с машиной или вылизывал свой кондоминиум. Я знал, что в один прекрасный день умру, и мое тело будет как новенькое – без единого шрама – и такими же будут моя машина и мой кондоминиум.

Возможно, саморазрушение гораздо важнее.

Мне тридцать лет, но я по-прежнему мальчик. Чем тут может помочь другая женщина?

Это началось со мной еще в колледже. Заводишь друга, друг женится, и у тебя больше нет друга.

Знаешь, – говорит Марла, – презерватив – это хрустальный башмачок нашего поколения. Надеваешь его при встрече с незнакомцем, танцуешь до утра, а затем выбрасываешь в мусор. В смысле, презерватив, а не незнакомца.

Оттого, что ты засунул в жопу перо, – говорит Тайлер, – ты еще не стал павлином.

Если люди думают, что ты скоро умрешь, они начинают внимательно слушать тебя.

В этом мире нет ничего вечного. Все потихоньку рассыпается.

– Когда тебе двадцать четыре, – говорит Марла, – ты не имеешь никакого представления о том, как низко можно пасть, но я всегда всему быстро училась.