Алексей Навальный

стремительный крах монархии в 1917 году и крах СССР в 1991 году: вертикаль власти была настолько не укоренена на местах, что переворот в столице не вызывал никаких попыток вернуть ситуацию к status quo: чиновничество и репрессивный аппарат, оставшись без приказов сверху, смиренно ждали, пока какая-то любая новая верховная власть скажет им, как жить дальше.

Описывая то, как работал Советский Союз, русский писатель Василий Шукшин незабываемо сказал: «Ложь, ложь, ложь... Ложь во спасение, ложь как искупление вины, ложь как достигнутая цель, ложь как карьера, как достаток, как медали, как квартира... Ложь! Вся Россия была покрыта ложью, как струпьями». Отличное описание ситуации.

Просто было слишком сложно придумать убедительное объяснение для широких масс советского народа, как американская семья, живущая в глубокой нищете, может владеть автомобилем и казаться намного счастливее, чем средний советский колхозник.

Это банальная мысль, но человеческий мозг действительно устроен таким образом, что вы возвращаетесь в памяти только к тому, что было хорошо в прошлом.

Сходство с предыдущим делом против меня, связанным с фирмой «Кировлес», было очевидным. Вновь обычная деловая практика была представлена как мошенничество. Но если в прошлый раз милиция придумала якобы настоящую жертву — директора «Кировлеса» Вячеслава Опалева, который с радостью согласился оспорить мой иск в суде, то в этом случае жертвы не было. Как я уже писал, людям, живущим в правовом государстве, очень сложно объяснить, как такое возможно, но в путинской России никто даже глазом не моргнул. Вызванный в суд (прокуратурой!) представитель «Ив Роше» заявил, что у него нет к нам претензий, но на судью это не произвело никакого впечатления. Был отдан приказ признать нас виновными, и путинская машина сделала все возможное.

Есть двадцать человек, ставших миллиардерами, которые контролируют все — от госзакупок до продажи нефти. И еще тысяча человек, которые кормятся у кормушки этой хунты. На самом деле не более тысячи человек: государственные депутаты и мошенники. Есть небольшой процент людей, которые не согласны с этой системой. А есть миллионы, которые просто смотрят в стол. Я никогда не прекращу свою борьбу с этой хунтой. Я буду продолжать бороться с этой хунтой, проводя кампании и делая все, что потребуется, чтобы расшевелить этих людей, которые смотрят в стол.

Ольга, однако, была довольна. «Ну вот, — сказала она, — ты снова стал прежним. Никому не противостоял, вел себя кротко. Я уже начала волноваться». Это было только потому, что я соблюдал Великий пост и должен был всех любить.

Любимая поговорка военных до сих пор — «Кто был в армии, тот в цирке не смеётся».

Мы страдаем от ужасной жизни, жалуемся и критикуем власть, но одновременно гордимся своим умением выживать в жутких условиях и считаем его большим конкурентным преимуществом в гипотетическом, но очень важном для нас противостоянии наций.

Не нужно быть большим психологом, чтобы понять корни этого чувства: русские хотят нормальной жизни. Мы тоскуем по ней, отлично осознавая, что все существующие проблемы мы создали себе сами. Но нельзя же самих себя признать дураками — значит, нужно найти повод для гордости там, где его совсем нет.