национальной идеей дело обстояло не лучше. Показательно, что попытки ее создания регулярно проваливались, а последняя версия в виде «патриотизма» и вовсе откровенно демонстрирует свою пустоту. Действительно, люди, которые декларируют необходимость (желательность?) выработки «национальной идеи», не могут представлять ее иначе, чем то, какой она была в пору позднего СССР, — только лишь формальной рамкой, пустым верхним этажом моральной пирамиды, который по инерции указывал этике добродетели ее место. Они полагают, что, надстроив такой же пустой этаж сегодня, они решат задачу.