Владимир Сергеевич Соловьев

Но никакое внешнее положение не может помешать убежденному и добросовестному человеку высказать до конца свое убеждение.

Как общее правило, из которого почти нет исключений, можно установить, что особая интенсивность половой любви или вовсе не допускает потомства, или допускает только такое, которого значение нисколько не соответствует напряженности любовного чувства и исключительному характеру порождаемых им отношений.
Видеть смысл половой любви в целесообразном деторождении - значит признавать этот смысл только там, где самой любви вовсе нет, а где она есть, отнимать у нее всякий смысл и всякое оправдание. Эта мнимая теория любви, сопоставленная с действительностью, оказывается не объяснением, а отказом от всякого объяснения.

напряженности любовного чувства и исключительному характеру порождаемых им отношений.
Видеть смысл половой любви в целесообразном деторождении - значит признавать этот

равенство прав ничего не значит без равенства сил.

Всякая власть, не представляющая собою безусловного начала правды, всякая такая власть есть насилие, и подчинение ей может быть только вынужденное.

равны между собою, как все конечные величины равны по отношению к бесконечности.

притом всего опять-таки не в механическом смысле, не в смысле совокупности всех явлений или фактов, ибо, во-первых, такая совокупность не может существовать в нашем познании, так как число фактов или явлений неисчерпаемо и, следовательно, не может представлять определенной суммы, а во-вторых, если бы такая совокупность и существовала, то она все-таки не составляла бы сама по себе истины, потому что если каждый отдельный факт не есть истина, то, очевидно, из соединения всех таких фактов, которые не суть истина, нельзя получить истины (как множество нулей не произведут единицу и множество негодяев не составят одного праведника); следовательно, реальность всего, всеобщая или всецелая реальность, есть реальность Того, Кто есть все, –

сами должны отказаться от своей исключительности,

Но для внешнего единства как цели только одно средство – внешняя сила, и католичество усваивает ее себе и становится наряду с другими внешними, то есть мирскими, силами.

Человек есть все для себя, а между тем самое существование его является условным и постоянно проблематичным.