Елена Голышева

помните: война — это волк, не кормите его, не то он придет в ваш собственный дом.

Звезды и безоблачное небо такие же, как теперь, разве что на две тысячи лет моложе; но по ним это не заметно.

азартные игры и анекдоты более или менее исчерпывают их интересы в жизни.

Цезарю за пятьдесят, он занят трудами и войнами, он слишком стар для молодых женщин, а пожилые чересчур умны, чтобы боготворить его.

Клеопатра еще не женщина, и разума нет у нее. Но у нее уже есть всё, чтобы смутить мужской разум.

я вознесен так же высоко, как ты в этой великой пустыне, но я скитаюсь, а ты недвижим; я завоевываю, а ты живешь в веках; я тружусь и удивляюсь, а ты наблюдаешь и ждешь; я гляжу вверх и ослеплен; гляжу вниз, и мне темно, гляжу кругом и недоумеваю; твои же глаза вечно смотрят вдаль — из мира — в утраченную вселенную, на дом, от которого мы отлучены. Мы с тобой, Сфинкс, чужие среди людей, но не чужие друг другу.

Ты сделал меня царицей! Ах, как я тебя люблю!

Цезарь. Но царицам можно любить только царей.

Клеопатра. Я всех, кого люблю, сделаю царями.

Ты нас выгоняешь из собственного дворца на улицу — да еще с таким видом, будто даришь нам свободу!

Царственность, Фтататита, не в корабле, а в самой царице. (Клеопатре.) Ступи ногой в самую жалкую лодчонку, и она станет царским кораблем.

Цезарь. Брось это в огонь.
Британн (задохнувшись). В огонь?
Цезарь. В огонь. Ты хочешь, чтобы я потратил годы жизни на репрессирование людей, которые станут моими друзьями, если я им докажу, что моя дружба выгоднее