Gabriel Costa

– Ты отвратителен.

– Отис так не думает.

– Бедный Отис.

Тогда ты расскажешь о своей средней школе.

Если он хорошо поищет, то найдёт решение к нужным задачам у Отиса в тетрадке, и все будут счастливы.

Париж решил поспать ещё пять минуточек.

Париж – большой город, и этого расстояния достаточно для осмысления большого философского трактата, особенно в такую метель. Кампус уничтожал возможность думать в пути. Сначала ты никого не знаешь и хотя бы пять минут посвящён пустым мыслям, а потом знакомишься с продавцами, управляющей прачечной, встречаешь друзей, и всё. Личное пространство и время оказываются в ловушке социальных связей. То ли дело метро или такси, никто никого не знает, и у тебя есть полчаса на себя.

Я спрошу, я спрошу! – Отис схватил его за рукав футболки и потащил на кровать, укладывая на лопатки. Он начал покрывать его лицо поцелуями: лоб, нос, щёки, задержался на губах и спустился на шею. Тот приглушённо застонал. Если ему будет необходимо каждый раз угрожать Отису музыкой перед сексом, то он будет. Определённо.

– Отис?

– Ммм? – тихо промычал парень, опускаясь к ключице.

– Или ты прямо сейчас говоришь о своих размышлениях, или я достаю презервативы и смазку. Я тебе не монах из буддийского храма, – Отис отпрыгнул от него. Конард поморщился, не такой реакции он ожидал. Ещё ни одна девушка от подобных слов не отползала в другой угол комнаты. Что ж, всё бывает впервые. Совсем не стесняясь последствий поцелуев Отиса, он развалился на диване. – Пусть тебе будет стыдно, что вот это у меня весь день, – тот состроил страдальческое лицо. Легран выгнул бровь и указал взглядом на свои штаны.

– Я хотел спросить о твоей матери.

– Вопрос лучше холодного душа, знаешь ли.

Я так боялся стать одним из многих, – тот открыл рот, но Отис покачал головой. Он медленно наклонился и упёрся своим лбом в чужой. Парень, не моргая, смотрел на Конарда, – я доверяю тебе. Я знаю… Нет. Я уверен, ты не бросишь меня и не сделаешь мне больно. Я здесь, с тобой, каждую минуту по собственному желанию и без капли страха. Я люблю тебя и не устану это повторять.

– Я тоже тебя люблю.

Конард опустил глаза на небольшие синяки на торсе Отиса и закусил губу. Гордад не успел наделать непоправимых вещей, но любой изъян на прекрасном теле отдавался болью в сердце. Особенно его волновал маленький шов на щеке. Точно будет шрам, хоть и небольшой, как вечное напоминание о прошлом. И может, так даже лучше. Будучи счастливым нельзя забывать о своём неприятном опыте, иначе он, определённо, повторится.

Как ему повезло иметь парня-спортсмена! Эта доска для стирки под его пальцами неконтролируемо зашевелилась,

Между нами постоянно какие-то препятствия. Я помню их лучше, чем свою дату рождения.

Он поднял свою рубашку и показал красный след от руки. – А это тогда кто сделал?

– Так поэтому и не боялся! – Отиса совсем не смутил огромный синяк на чужой руке.

– Я… Я нарисую всё… Всё, что ты захочешь…