Нина Николаевна Федорова

и садился на велотренажер. Не потому, что это помогало лучше думать, а потому, что переставал думать.

вымышленные образы обычно оказываются живее и реальнее своих творцов

Случайность — всего лишь иная форма судьбы… возможно, более привлекательная, но и более неизбежная

– Мне кажется, для нашего возраста у нас слишком большой опыт отчаяния. Давай забудем о нем.
– И слишком большой опыт забвения, – сказала Элизабет. – Давай забудем и о нем.
– Идет!

Что же будет, если противники того, что сейчас происходит, не захотят иметь детей? Разве только варвары должны иметь детей? А кто же тогда приведет мир в порядок?

Он долго отмахивался от беспощадной правды. Не так-то просто было понять ее; все, на что он хотел опереться, что должно было поддерживать и вдохновлять, только еще больше отбрасывало его назад. Да, этого было еще очень недостаточно.

завтра же потихоньку разузнает, как можно выйти из партии и не угодить в концлагерь. Дело наверняка очень непростое, но глядишь, и получится. А коли иначе нельзя, она и в концлагерь пойдет

Все они боятся! – презрительно бросил коричневорубашечник. – Почему, собственно? Ведь им же легче: делай, как мы велим, и порядок.
– Просто люди никак не отвыкнут думать. По-прежнему воображают, что чем больше думают, тем дальше продвинутся.
– А нужно всего-навсего подчиняться. Думать будет фюрер

Видите ли, Квангель, разумеется, было бы в сто раз лучше, если б нашелся человек, который говорил бы нам: вы должны поступать так-то и так-то, у нас такой-то и такой-то план. Но будь в Германии такой человек, тридцать третьего года никогда бы не случилось. Вот нам всем и пришлось действовать в одиночку, и переловили нас поодиночке, и умереть каждому тоже придется в одиночку. Но мы ведь все равно не одиноки, Квангель, и умрем все равно не напрасно. В этом мире ничто не происходит напрасно, а поскольку мы боремся за правое дело против грубой силы, то победа в итоге все равно будет за нами.

глубокой медитации существует возможность отрешиться от времени, увидеть одновременно все былое, все нынешнее и грядущее, и тогда все хорошо, все совершенно, все Брахман. Вот почему то, что есть, представляется мне хорошим, смерть представляется мне как жизнь, грех как святость, разумность как безрассудств