Эндрю Шон Грир

Здоровьем можно наслаждаться только в блаженном неведении о риске его потерять. В этом оно похоже на молодость.

молчание, словно экзотический яд без запаха и вкуса, исподволь ввергает жертву в безумие.

Как изощренны мы в нашей способности скрывать от самих себя.

Судачат всегда не о том. А что происходит на самом деле, никто не знает.

Полжизни уходит на то, чтобы понять, чего ты хочешь.

Каково живется мужчинам? Даже сейчас я не могу сказать. Они должны держать на плечах мир и не показывать усталости. Непрестанно притворяться: сильным, мудрым, добрым, верным. Но никто на самом деле не силен, не мудр, не добр и не верен. Получается, что каждый притворяется таковым, как может.

Странно, как прошлое возвращается в других одеждах, притворяясь незнакомцем.

Все эти годы брака я думала, что изучаю его, но он наблюдал за мной внимательнее, с бо́льшим усердием, как старый лозоходец в Кентукки, бредущий по сухой земле с раздвоенной веткой в ожидании знака, указывающего на то, что лежит глубоко внизу. На источник меня. И все эти годы, бедняга, он понимал меня неправильно.

Мы не знаем, и никто не знает, пока на нас наконец не сойдет сумасшедшее прозрение: шансы малы, и мы скоро умрем. Узы обязательств исчезают. Хватай счастье, пока можешь, хватай любовь, если дотянешься.

Мы думаем, что знаем их. Думаем, что любим их. Но оказывается, мы любим плохой перевод, сделанный нами же с едва знакомого языка. Мы пытаемся пробиться сквозь него к оригиналу, к настоящему мужу или жене, но это никогда не удается. Мы всё видим. Но что мы понимаем?