Сергей Беляков

Мария Белкина, едва увидев Мура в парижском пиджаке, сказала себе: “Не наш”. При этом Цветаеву она считала вполне “нашей”, очень русской: “Столько лет прожила за границей, в Париже – и ничего от Запада. Всё – исконно русское, и даже не городское, а скорее что-то степное, от земли…”792
Мария заметила, как похож Мур на Цветаеву, но она своя, а он – иностранец: “Своей манерой держаться, своей лощеностью, умением носить костюм, повязывать галстук он был очень «не наш» и казался парижанином, а может быть, он и вправду был им…”793
В науке до сих пор нет единых, общепризнанных критериев, по которым различают людей разных национальностей. А в повседневной жизни простые люди легко опознают своих и отделяют от чужих

Вот программа государственной радиостанции имени Коминтерна на обычный будний день, 27 ноября 1940 г. (среда). С 11:00 лекция о Фридрихе Энгельсе “в помощь изучающим марксизм”. Затем концерт из цикла “Камерные произведения Бетховена” на 45 минут. Литературная передача – отрывок из поэмы Мицкевича “Дзяды”. Музыкальная передача из цикла “История западноевропейской оперы”. Лекция для учителей “Народы Кавказа на рубеже XVIII–XIX веков”. Получасовая беседа “Современный крейсер”. Украинские народные песни. Научно-образовательная передача – лекция на тему “Моря и океаны, омывающие СССР”. Вечер был занят трансляцией оперы “Риголетто” из филиала Большого театра.
Радиостанция РВ-84 начинала день концертом из произведений Танеева и Рахманинова. Затем шла политическая “передача на темы дня”. После нее – концерт легкой музыки, симфония Мурадели, посвященная памяти Кирова, литературная передача к столетию Апухтина. Далее: чтение глав из “Героя нашего времени”; отрывки из оперы Мусоргского “Борис Годунов”; выступление художественной самодеятельности N-ской авиачасти. Вечер начинала программа “Поэт Михаил Светлов у микрофона”. Затем лекция на тему “Царизм в борьбе с французской буржуазной революцией”. Завершался вечер трансляцией сцен из оперы Римского-Корсакова “Псковитянка”.
Станция ВЦСПС, которую иногда слушал Мур, вечером транслировала концерт. В программе не обозначено, какой именно, но эта станция нередко транслировала джаз. На станции РВ-43 в 21:00 был урок английского языка.
Вещание не было круглосуточным. Некоторые радиостанции работали лишь несколько часов в день. Заграничные политические новости мало кто слушал – сдерживали страх перед доносом соседей и незнание иностранных языков. Специального русскоязычного пропагандистского вещания на СССР еще не было. Радио “Освобождение” (позднее – “Радио Свободная Европа / Радио Свобода”) и Русская служба ВВС появятся только после Второй мировой. Так что советский радиослушатель иностранных голосов – это не только смелый, но и хорошо образованный человек, возможно, даже полиглот

В сталинской Москве радиолюбители обязаны были регистрировать свои приемники в почтовых отделениях или на телеграфе. Там же составлялись списки владельцев ламповых и даже детекторных приемников. За отказ от регистрации большой штраф – 1000 рублей

Посещение театра для Мура – светское мероприятие. Прийти в красивом костюме, чтобы другие зрители посмотрели на него с восхищением и завистью. Поэтому Мур не любил бесплатные или дешевые билеты “на свободные места”: “Если уж идти в театр, то по крайней мере надо сидеть на хороших, солидных местах, а то противно”832, – писал он Але

Мы ходили в театр без билетов, как тогда говорили, на «протырку»

одноклассники Мура решили, будто у них с Валей уже начался роман, что Валя стала его “кисанькой”. Между тем они еще не были знакомы, даже не разговаривали друг с другом, только переглядывались

Ругая Цветаеву за непрактичность, Мур пишет, что другой человек на ее месте “смог бы на всём этом брик-а-браке фактов достать себе приличную жилплощадь”817. Bric à brac – это хлам, барахло. Французский глагол inaugurer (открывать, положить начало) Мур вводит в свой русский лексикон, изобретая слово “иногюрировать”. Глагол frapper (ударить, поразить, сразить) оборачивается русифицированным “фраппировать”. У британской армии, по словам Мура, “формидабельная” боевая техника, то есть техника великолепная, мощная, могучая – formidable

Среди спектаклей, которые Мур видел в предвоенной сталинской Москве, был и выдающийся, даже легендарный. 10 января они с Митей пошли в Камерный театр на “Мадам Бовари”. Таиров поставил его во время организованных Ворошиловым гастролей на Дальнем Востоке. Первыми спектакль увидели пограничники, красноармейцы и военные моряки (краснофлотцы). С января 1941-го “Мадам Бовари” играли в Москве, парижские мальчики пришли на одно из самых первых представлений.
Камерный театр был особенно близок семье Эфронов. Вера Яковлевна Эфрон служила в этом театре два сезона (1915–1917). А Сергей Яковлевич играл в знаменитом спектакле “Сирано де Бержерак” две небольшие роли: одного из маркизов и второго гвардейца (с ноября 1915-го до самого закрытия сезона перед великим постом – 21 февраля 1916). Цветаева тогда любила театр и радовалась успехам молодого мужа: “На сцене он очень хорош, и в роли маркиза и в гренадерской. Я перезнакомилась почти со всем Камерным театром, Таиров – очарователен, Коонен мила и интересна…”828829 Это было самое начало истории Камерного театра. А зимой 1941-го Камерный – один из самых известных театров Европы. Стефан Цвейг восклицал, что можно пройти пешком от Вены до Москвы только за тем, чтобы посмотреть спектакль Таирова. Жан Кокто восхищался таировской постановкой “Федры”. “Театр творческой фантазии был всегда моим идеалом. Камерный театр осуществил эту мечту”830, – писал Таирову Юджин О’Нил.
“Мадам Бовари”, один из самых знаменитых спектаклей Таирова, особенного впечатления на Мура с Митей не произвел: “Спектакль нам не понравился – слишком много истерики, трюков. Хорошо играл Homais (з.а.р. Ценин). А Коонен слишком часто бухалась оземь”

Жизнь! где ты? Иногда я тебя вижу в синем небе, во взгляде женщины, в дереве, в солнце, в прохладе, в светотени дома

Вот такого мальчика выбрала себе Валентина Предатько. И простая девушка достигнет большего, чем образованные и много знающие Майя Левидова или Мирэль Шагинян