Сергей Беляков

Крепкие парни демонстрируют ружейные приемы, ведь физкультура – это подготовка не к буржуазной олимпиаде (в олимпийском движении СССР тогда не участвовал), а к военной службе. Разыгрываются даже сценки. Но всех превзошла колонна общества “Динамо”. Не портретом Берии, конечно, она запомнилась, а малышами в военной форме, что замыкали шествие динамовцев. Дети скакали на игрушечных конях, грозно размахивая игрушечными сабельками. Но зрителей и тогда, и сейчас изумляет маленький мальчик с винтовкой и служебной овчаркой, что вел перед собой двух шпионов или диверсантов – двух таких же детей в огромных, на всю голову, масках

Искренен ли был весь этот пафос? Кто знает. В четырехмиллионной Москве жили десятки, если не сотни тысяч бывших крестьян, которые нашли в столице спасение от коллективизации, от голода, ссылки и лагеря. Вряд ли они и их дети от всего сердца праздновали этот неведомый МЮД. Вряд ли всерьез относились к этому дню и люди, что родились и выросли до революции: жизнь все-таки учит чему-то. Другое дело – городская молодежь, комсомольцы, отличники ГТО, ворошиловские стрелки. Почти круглосуточная пропаганда, окружавшая тогда москвича, не могла не повлиять на него. Радио и газеты, школьные уроки и политзанятия – всё это меняло сознание человека и более всего воздействовало на романтические натуры, на доверчивых людей. Наверняка в сентябрьской демонстрации участвовала студентка мехмата МГУ Евгения Руднева, что стала прототипом Жени Румянцевой из “Московской книги” Юрия Нагибина. Девушка честолюбивая и наивная, трудолюбивая и талантливая, она заведовала отделом Солнца во Всесоюзном астрономо-геодезическом обществе, писала свои первые научные работы. Осенью 1941-го она поедет не в тыловые Ташкент или Свердловск, а в штурманскую школу. Будет служить в знаменитом женском полку “ночных ведьм” (46-й гвардейский Таманский), воевать на Северном Кавказе, на Кубани, в Крыму. 645 боевых вылетов на легком ночном бомбардировщике По-2. В апреле 1944-го погибнет севернее Керчи, выполняя боевое задание (Герой Советского Союза – посмертно).
Скорее всего, была в рядах демонстрантов и красавица Вера Волошина. Комсомолка и физкультурница, в 1940-м она училась пилотировать истребитель И-153 (“Чайка”) в Московском аэроклубе имени Чкалова. Ее будущее трагично. Ей придется воевать не на истребителе, а в диверсионном отряде вместе с Зоей Космодемьянской. И погибнет она так же: попадет в плен и будет повешена немцами. Если верить свидетельству местных жителей, перед смертью девушка пела “Интернационал”.
Вот такие комсомольцы и задавали тон, такие и запевали первыми:

Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет

Чемберлен смертен, обыватель вечен

Мур очень боялся, что в школу вызовут Цветаеву. И этот день настал. Марине Ивановне позвонил учитель математики.
Цветаева назвала это “длительной насильственной беседой относительно математики – наследственности – и материнского долга

Общество само выстраивает иерархию, даже если власть выступает за равенство и демократизм

Быть может, когда-нибудь люди научатся телепортироваться, мгновенно или за несколько секунд перемещаться в другие города и страны. Возможно всё, кроме равенства.
Во имя идеи равенства умирали и убивали, но его не было даже в годы военного коммунизма. Тем более в годы НЭПа и позднее. Обыватель если не осознавал, то чувствовал это

Цветаева потрясена и возмущена. Она коренная москвичка. Ее отец создал для города Музей изящных искусств. В фондах Ленинки – “три наши библиотеки: деда: Александра Даниловича Мейна, матери: Марии Александровны Цветаевой, и отца: Ивана Владимировича Цветаева. Мы – Москву – задарили”.620 И что же? Теперь у нее не больше прав, чем у колхозника, что недавно перебрался в город. Отцовский дом разобрали на дрова еще в Гражданскую. Прекрасную квартиру в Борисоглебском переулке отобрали. Деньги, завещанные ей и сестре Асе, национализированы, то есть конфискованы, отняты большевистским государством. Правда, дали бесплатно дачу в Болшево, но к лету 1940-го дача перешла от НКВД к “Экспортлесу”, и у Цветаевой не было шанса туда вернуться, даже если бы она пересилила ужас и отвращение от воспоминаний об этом страшном месте. А теперь ей приходится выпрашивать себе комнатку. Даже не в собственность и не в бесплатное пользование. При этом жилищные проблемы ведущих советских писателей были успешно решены. Илья Эренбург, Илья Сельвинский, Всеволод Вишневский, Николай Погодин получили пятикомнатные квартиры в Лаврушинском переулке. Председатель Литфонда Всеволод Иванов – шестикомнатную.621 Все они завоевали советскую Москву, а Цветаева оказалась ей не нужна: “Москва меня не вмещает. <…>…она меня вышвыривает, извергает”, – писала Марина Ивановна поэтессе Вере Александровне Меркурьевой

В темноте издалека не виден номер, поэтому на московских трамваях была своя система распознавания. В предвоенной Москве трамваи отличались цветом огней. Каждый означал определенную цифру. Красный – один, зеленый – два, малиновый – три, желтый – четыре и так далее. Двузначные цифры давали сочетания огоньков. Трамвай № 22 – два зеленых огонька, 23-й – зеленый и малиновый, 24-й – зеленый и желтый. Трамвай “А” шел под красным и голубым огоньками.
Именно “Аннушкой” Мур возвращался домой после прогулок по своим любимым московским улицам. Путешествие по улице Горького обычно заканчивалось на Тверском или на Страстном бульваре, где останавливалась “Аннушка”

Светлану Аллилуеву охранник не подвозил к дверям школы, а останавливал машину на углу улицы Горького и Дегтярного переулка. Оттуда она шла пешком в свою образцовую (мы бы сейчас сказали – “элитарную”) 25-ю школу. Ее директор Ольга Леонова, до того учительница начальных классов, прославилась тем, что в начале тридцатых будто бы вызвала в школу отца… Василия Сталина, не разобравшись, кого именно она вызывает. Сталин таких поощрял

В сталинской Москве радиолюбители обязаны были регистрировать свои приемники в почтовых отделениях или на телеграфе. Там же составлялись списки владельцев ламповых и даже детекторных приемников. За отказ от регистрации большой штраф – 1000 рублей