Вера Тихонова

Говорят, квантовые физики доказали, что будущее нелинейно, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, просто мы неправильно их воспринимаем. Я чувствую это. Чувствую, как Мише было плохо годы назад, как хорошо ему было годы со мной. И как он любит меня — прямо сейчас.
И я его люблю

Я смотрела в эти два ящика с носками взглядом опытной женщины и была уверена: мне придется трудно, у нас будут проблемы. Но предчувствие меня обмануло. Потому что Миша, со всей своей любовью к порядку, не собирался навязывать мне свои правила. Даже когда я жаловалась, что мне холодно, и он шел за носками, чтобы надеть их мне на ноги, никогда не ворчал, что не удается быстро отыскать два одинаковых. И совсем не обидно смеялся над этим бардаком.

Я забыла, в каком фильме говорилось про испытания, когда бойцов связывали, погружали под воду и оставляли на дне. Когда «запаникуешь» было равно «утонешь».

Так и горе. Научишься слушать себя, узнавать себя, доверять себе — выплывешь. Запаникуешь — утонешь.

Гораздо позже до меня дошло, что это было. Мое обостренное восприятие было прямым продолжением постоянного внутреннего напряжения, готовности к плохому и понимания, что рассчитывать, кроме как на себя, не на кого. Это состояние стало для меня таким привычным, что я не помню, когда оно появилось и из-за чего

Я забыла, в каком фильме говорилось про испытания, когда бойцов связывали, погружали под воду и оставляли на дне. Когда «запаникуешь» было равно «утонешь».
Так и горе. Научишься слушать себя, узнавать себя, доверять себе — выплывешь. Запаникуешь — утонешь

Мне кажется, смех — это какая-то совсем особая близость. То, что связывает теснее, чем зубные щетки в одном стакане или какие-то формальности. Потому что ты шутишь — и знаешь, что будешь понят. И потому, что ты можешь смеяться просто так

Я уходила к косметологу и час общалась с Мишей только в чатике. Освобождалась, звонила и слышала: «Мне было без тебя скушно и грустно, и я все-все сожрал».

Мне так не хватает Мишиной заботы сейчас. Чтобы он вспомнил, что у нас давно не было каши на завтрак. Или приготовил свои фирменные котлеты — ни у меня, ни у дочки такие не получаются. И я забочусь о себе сама. Потому что Миша так делал. Он показал мне — как. Неважно, в изобилии или в скромности.
Я не знаю, что Бог приготовил для Миши в его нынешней жизни. Не знаю, есть ли там шоколад, мороженое или яблоки, которые он так любил. Но я знаю, что Миша не будет радоваться, если я буду голодной. Если я не разделю радость от вкусной еды с ним.

улыбаюсь, когда приходит нужный автобус, когда поднимается тесто, когда довязываю шапочку и остается крошечный огрызок нитки. И просто так тоже радуюсь — от благодарности, от жизни, от счастья.

Я распахнула окно и схватила его за руку. А он сказал: «Не цепляйся за меня, ты же знаешь, я этого не люблю».
Последнее, что он сказал. Не цепляйся за меня. Я этого не люблю.
Не цепляйся