Ларс Миттинг

Рубка дров – дело сугубо индивидуальное, это я знаю по собственному опыту. Я неоднократно задумывался, к какому типу дровосеков отношусь сам: к стоическому, к которому принадлежал писатель Хьелль Аскильдсен, способный рубить дрова по несколько часов, глубоко погрузившись в свои мысли, или к более абстрактному типу сангвиников, наслаждающихся жизнью под стук топора.

Еще существуют так называемые эстетствующие дровосеки, или дровосеки-лирики. Они работают по образцу и следят, чтобы их дрова получались одинаковой длины, например по 30 сантиметров. Такой дровосек никогда не опустится до 50 или 60 сантиметров, а все не подошедшие под образец поленья (удлиненные или конусообразные) забракует и выбросит.

Так вот, сосна, я думаю, на восемнадцатом месте, и ее мы спокойно можем оставить бобрам, которые, к счастью, опять появились в норвежской фауне. Я так по ним скучал!

еще я хочу сказать пару слов о любителях индустриального подхода. Этот тип людей представлен истинными норвежцами средних лет, полностью лишенными чувства юмора и использующими топор и другие острые предметы только в исключительных случаях. Как правило, эти люди делают выбор в пользу одного из двух видов гидравлических пил: электрической или той, что устанавливается на трактор, – и носят оранжевые жилеты, шлемы, защитные наушники, перчатки и профессиональные ботинки Muckboots с железными носами, а сами просто стоят во дворе под осенним солнышком перед дровоколом, установленным на двух древних поддонах типа «Европа», и следят за тем, как дрова падают в прицеп, который они потом отгоняют к старому сараю, где и выгружают дрова на свободное место справа, туда, где предыдущие поколения хранили сено. Эти люди выполняют работу, не получая от нее никакого удовольствия, а покончив с ней, просто снимают свое обмундирование и закуривают самокрутку.

Свежие дрова закупают в апреле или мае. Только тогда можно полностью контролировать процесс их просушки.

Для человека, который всю зиму брюзжал на старость и болезнь, отнимающие у него последние силы, те силы, которые делали его работящим и выносливым всю жизнь, сейчас он выглядел очень энергичным. А все потому, что у него появилась работа, которая вернула ему бодрость. Сейчас он был уверен, что делает что-то очень важное. И это его успокаивало, так как он знал, что все сделает вовремя.

Я исколесил вдоль и поперек этот край, то и дело останавливаясь на перекрестках и прислушиваясь к жужжанию электропил. Но больше всего меня привлекали звуки ручной пилы и тихое кряхтение пенсионеров. Я осторожно подходил к ним и заводил разговор о дровах.

Однако энтузиасты этого дела, как правило, люди такого склада, которые не очень-то любят выражать свою страсть словами. Их страсть проявляется в высоких, четко сложенных поленницах, в свежей заготовке дров для черных печей, в открытом дровяном сарае, длинная стена которого обращена на юг (зачем – я объясню позже).

В ЭТОМ ЖЕ ПРОИЗВЕДЕНИИ ТОРО СФОРМУЛИРОВАЛ ТЕПЕРЬ УЖЕ ИЗБИТОЕ ВЫРАЖЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ДРОВА ГРЕЮТ ДВАЖДЫ: ОДИН РАЗ, КОГДА ИХ РУБИШЬ, И ВТОРОЙ, КОГДА ИХ СЖИГАЕШЬ.

Тяжелые поленья доставляли ему истинное удовольствие: он радовался запаху, в котором ощущалась своя поэзия, и поленнице, которая внушала ему уверенность в том, что в будущем его ждут спокойные вечера у огня. Он без устали носил свой запас дров для следующей зимы. Полагаю, что точно так же не чувствует усталости тот, кто перетаскивает в хранилище свои золотые слитки.