Т.Д. Шапошникова

Хмур остался сидеть, бормоча:
— Квакль, квакль. Весьма уважаемый квакль. Уважакль.

из носа шел звук прекрасней всякой музыки, она храпела.

— Разве ты не знаешь, что у кентавров два желудка, человеческий и лошадиный? И оба требуют еды. Так что они едят кашу, почки, омлет с грудинкой, бутерброды с ветчиной, мармелад, пьют кофе и пиво, потом часок пасутся и снова едят — теплые отруби, овес, а под конец мешок сахару — Вот почему так трудно приглашать к себе кентавра на денек-другой. Очень трудно…

Смейтесь, создания, не бойтесь. Вы уже не прежние бессловесные неразумные твари, и никто вас не заставляет вечно быть серьезными. Шутки, как и справедливость, рождаются вместе с речью.

Есть одна неприятность, подстерегающая тех, кто пытается стать глупее, чем он есть на самом деле: это предприятие нередко завершается успехом.

Мозгам, наверное, – застенчиво сказала она.

– Решительно возражаю против этого замечания! – рявкнул бульдог.

очень правдивая девочка, а сейчас она твердо знала, что она права

Она произошла от вашего праотца Адама (здесь мистер Бобр поклонился) и его первой жены Лилит.

Перед ними открывался прекрасный вид… если бы любоваться им, сидя у окна в удобном кресле. Даже сейчас Люси им наслаждалась.

Войти легко, выйти трудно, как сказал омар, когда его варили.