Нэнси Шилдс Коллманн

Представление об одной из сторон судебного процесса дают фрагменты дошедших до нас источников, многие из которых обрываются на середине. Дела могли с течением времени быть утеряны, тяжущиеся могли оставить дело, если ведение оказывалось слишком затратным, или воеводы могли забросить его из-за множества других занятий. Возможно, уже само открытие дела помогало тяжущимся найти внесудебное решение.

Представление об одной из сторон судебного процесса дают фрагменты дошедших до нас источников, многие из которых обрываются на середине. Дела могли с течением времени быть утеряны, тяжущиеся могли оставить дело, если ведение оказывалось слишком затратным, или воеводы могли забросить его из-за множества других занятий. Возможно, уже само открытие дела помогало тяжущимся найти внесудебное решение.

вспышки эффективной работы, иногда подстегивавшиеся родственниками и истцами, перемежались длительными периодами бездействия, связанными со сменой чиновников, тяжестью иных обязанностей воеводской службы и, возможно, необходимостью переписки с центром. М

Обвиняемые (два дворянина, при них охрана и дьячок) заявили, что деньги брали «в почесть» (в подарок), а не «в посул» (взятку).

судьи были автономны, но за центром всегда оставался контроль, а судящиеся стороны могли воспользоваться правом апелляции.

На практике судьи Московского государства в полной мере пользовались делегированной им властью для решения дел так, как им подсказывало собственное правосознание в рамках закона

И в Европе, и в Русском государстве потребовались столетия, чтобы вкус к «власти закона» сумел прочно привиться; стремление решать дела миром — как по прагматическим, так и по моральным причинам — наблюдалось во многих архаических (и даже современных) сообществах. Все стремились избежать расходов, вражды и превратностей судебного разбирательства — и семья, и община подталкивали ссорящихся к примирению. В правовой практике Европы раннего Нового времени, даже там, где римское право начинало возрождаться — в Англии и Испании, — законы побуждали судей начинать с предложения о примирении; французских судей XVI века инструктировали принимать мировые соглашения даже в случаях, когда закон запрещал это. Б. Ленман и Дж. Паркер, изучая постепенный переход европейского права ко все более современным, более буквальным формулировкам, пишут тем не менее, что на практике до суда доходили лишь самые ожесточенные споры, «которые либо становились слишком важными для сторон, либо им оказывалось слишком сложно решить их любым другим путем»465. В раннее Новое время суды в Европе и в России находились в ситуации конфликта между властью закона и народными представлениями о правосудии. В рассмотренных нами делах, даже когда, по мнению судебных властей, дело затрагивало государственный интерес, как в случаях с убийствами, некоторым удавалось добиться мировой.

Указ 1697 года объявил, что пора менять процесс обвинительного «суда», потому что им злоупотребляют бесчестные «ябедники

в конце 1699 года, когда уничтожили систему площадных подьячих, составлявших любые документы от челобитных до завещаний и купчих крепостей на землю

1723 году закон «О форме суда» ввел новые перемены: отныне все данные в суде показания должен был записывать секретарь суда, причем записи должны были стать упорядоченными. Судившихся следовало допрашивать «по пунктам», а их ответы записывать в одинаковых тетрадях, по одной на каждого судившегося. По образцу европейского розыскного процесса секретарь брал на себя функции обвинителя и собирал документы дела для судьи. Делая акцент на упорядоченной процедуре и ведении протоколов, эти реформы приблизили все процессы к инквизиционной модели501.