Алена Щербакова

Люди жили в постоянном страхе: они не знали наверняка, кто за ними следит. Опасность таилась везде: нельзя было читать запрещённые книги, слушать запрещённую музыку, смотреть запрещённые фильмы.

Но опаснее всего было писать. Если написать запретные слова, если рассказать запретную историю, можно было попросту исчезнуть

в университет приехали вооружённые люди. Студентов арестовали за протест, которого ещё даже не было. В тюрьме с ними творили ужасные вещи — ни с кем нельзя так поступать, ни за какие проступки, слова или мысли.

Внутри она нарисовала потрясающую картинку — корову в сапогах. Вот тогда-то я и поняла, что мы подружимся.

И когда я засмеялась, слушая дедушкин рассказ об одной выходке господина Юрсу, то поняла: радость вернулась в мир.

И когда я засмеялась, слушая дедушкин рассказ об одной выходке господина Юрсу, то поняла: радость вернулась в мир. Иногда благодаря хорошей истории люди остаются рядом с тобой даже после смерти.

Все эти месяцы в деревне мне было одиноко и страшно, всё это время я желала лишь одного — вернуться в город. Но сейчас я наконец почувствовала, что я на своём месте.

ясно было одно: папа, который уже столько времени жил в страхе и не высовывался, захотел взбунтоваться — как его брат и моя мама, — и свои приключения он решил разделить со мной.

Папа знал, что мы серьёзно рискуем, но считал, что мне стоит увидеть мир за пределами нашего серого бетонного города и понять, что и здесь всё могло бы быть — и ещё может стать — иначе.

— Но она убила принца во время их свадьбы.

— Ну да. Классно же?

— Но подобные истории должны не так заканчиваться. Это же сказка! Она должна была простить его и жить с ним долго и счастливо, и всё такое.

Озабоченно нахмурившись, я показывала пальцем на последние строчки — вдруг дядя их про­пустил.

— Она очень даже счастлива. Вот, видишь? Здесь написано.

История революции в Румынии написана кровью, и мой город заплатил за неё немыслимую цену.