— Я тебя люблю, я тебя люблю, — открыто признавался я.
— Я тебя люблю, я тебя люблю.
Ее протяжное эхо было искренним, но я мог поклясться, что уловил одну короткую фальшивую нотку, которая, перед тем как раствориться в воздухе, впилась мне в сердце микроскопической дозой сомнения.