Роджер Меррилл

Из-за отсутствия мобилизующего чувства видения всей жизни и долгосрочных целей, они добиваются гораздо меньшего, чем могли бы. «Главное» для этих людей — в сущности, то, что в данный момент находится перед ними.

Исследователи указывают, что дети с «ролевыми образами, фокусированными на будущем», лучше успевают в школе и значительно успешнее справляются с жизненными испытаниями2. Команды и организации с сильным чувством миссии имеют лучшие показатели по сравнению с теми, кто этого чувства лишен3. Согласно мнению голландского психолога Фреда Полака, первейшим фактором, влияющим на успех цивилизации, является «коллективное видение» людей своего будущего4.

Видение — лучшее проявление творческой фантазии и главная движущая сила человеческой деятельности. Это умение видеть вещи за пределами настоящего, творить, изобретать то, что еще не существует, становиться тем, кем вы еще не являетесь. Оно дает нам способность жить, исходя из воображения, а не воспоминаний.

Если наше видение строится на общественном мнении, то в своих решениях мы ориентируемся на то, чего от нас ждут окружающие. Говорят, что «когда человек открыл зеркало, он начал терять душу»5. Если наше видение себя есть не что иное, как отражение в социальном зеркале, мы не имеем контакта со своим внутренним «я», со своей уникальностью, своей способностью приносить пользу. Мы живем по сценариям, навязанным нам другими людьми: родными, коллегами, друзьями, врагами, средствами массовой информации.

В книге «Человек в поисках смысла» Франкл писал:

«У каждого человека есть призвание или миссия в жизни. Каждый должен осуществить то, для чего он предназначен. В этом отношении его никем нельзя заменить, а его жизнь невозможно повторить. Таким образом, задача каждого человека уникальна, как уникальны и его возможности решить ее»7.

Как говорил Ганди, «человек не может действовать правильно в одной сфере жизни, и неправильно в другой. Жизнь — неделимое целое»2.

Вот что обнаружил Виктор Франкл, пройдя нацистский лагерь смерти:

«Мы, пережившие концентрационные лагеря, хорошо помним людей, которые ходили по баракам, утешая других и делясь с ними последним куском хлеба. Может быть, их было не так много, но они служили достаточным доказательством того факта, что у человека можно отнять все, кроме одной вещи — последней из человеческих свобод — свободы выбирать свою позицию в любых обстоятельствах, выбирать свой собственный путь.

А выбор есть всегда. Каждый день, каждый час открывают перед человеком возможности делать выбор и принимать решения, которые определяют, поддадитесь вы силам, грозящим лишить вас собственного “я”, вашей внутренней свободы, или нет, которые определяют, станете ли вы игрушкой обстоятельств»1.

Как сказал Эмерсон: «Когда мы проявляем упорство в каком-то деле, заниматься им становится легче, и не потому, что меняется природа этого дела, а потому, что растет наше умение»3

Когда члены семьи, коллектива, общества занимаются взаимными обвинениями, это свидетельствует о том, что они не живут в гармонии с соб-ственными внутренними побуждениями, они ищут спасения в фантазиях, они думают, что проблема «где-то там» и кто-то придет и решит ее.

Когда мы не прислушиваемся к своей совести, мы склонны винить других людей, пытаясь оправдать свой внутренний диссонанс. Когда у нас нет чувства предназначения и принципов, мы сравниваем себя с другими людьми, не учитывая свой потенциал. Мы грешим сравнительным мышлением и менталитетом односторонней победы. Мы становимся эгоцентричными. Мы примериваем собственные мотивы к поступкам других людей. Мы воспринимаем их достоинства и недостатки с точки зрения их влияния на нашу жизнь. Мы позволяем их недостаткам властвовать над нами.