Евгения Храмова

Я… украла часы, мадам! — только и смогла произнести потрясенная Жюстина,

чем оказываются религии, как не оковами, которыми пользуются сильнейшие, чтобы управлять слабыми? С коварными намерениями тиран заявил человеку слабому, что цепи, которые он надел на него, выкованы неким Божеством, а бедняге, сломленному нищетой, ничего не оставалось, как поверить в это. Так заслуживают ли уважения религии, рожденные обманом, и есть ли среди них хоть одна, не несущая на себе печати коварства и глупости?

попробуйте пренебречь тем, что вы называете добром, и уважать только то, что зовется у вас злом, тогда все с удовольствием будут творить последнее и не потому, что это будет позволено (очень часто дозволенное, напротив, теряет свою привлекательность), но потому, что страх запретов уменьшает удовольствие от порока, внушенное природой.

с жаром продолжал Роден, — и еще раз нет, дружище, я никогда не пойму, почему отец, пожелавший дать жизнь, не может дать и смерть; я но пойму, почему сотворенное им существо, не принадлежит ему;

мы рассуждаем о вкусах человека, оспариваем их, клеймим или осуждаем их, если они не соответствуют либо законам страны, где этот человек обитает, либо общественным условностям. Ведь людям не понять, что не бывает наклонности, какой бы необычной и даже порочной она ни казалась на первый взгляд,

Я вижу, что тебя поразили в нашей среде две странности: ты удивлена тем, что некоторые из моих собратьев испытывают острое удовольствие от вещей, обычно считающихся порочными или нечистыми

Согласен, но тогда своими вкусами, данными мне природой, я послужу ее целям; она создает только посредством разрушения и никогда не внушит мне мысль об убийстве, если ей не потребуются новые существа, другими словами, из частички продолговатой материи я сотворю три или четыре тысячи круглых или квадратных кусочков. Вот вам и вся сущность убийства.

Здесь нет ничего особенного, не считая этих двух шаров, так нелепо сооруженных на груди.

Поначалу, когда человек оказывается вдруг один после долгого пребывания вдвоем, ему кажется, что чего-то недостает для его существования. Дураки принимают это за проявление любви — они ошибаются. Болезненное чувство пустоты — это лишь результат привычки, которую противоположная привычка стирает скорее, чем об этом думают

людей уважают только ради тех выгод, которые собираются из них извлечь.