Луи Фердинанд Селин

со сверкающими на солнце болтающимися на жирной груди орденами: с голой "тыквой" Ленина посередине

Путешествовать – полезно, это заставляет работать воображение. Все остальное – разочарование и усталость. Наше путешествие целиком выдумано. В этом его сила

Вот говорят: век скорости. Это где? Все болтают: большие перемены. В чем? По правде сказать, ничего не изменилось. Все по-прежнему любуются сами собой, и точка. И это тоже не ново. Изменились одни слова, да и те не очень: одно-другое, мелочь всякая.

Я – это надо сразу сказать – деревни не выношу: там тоскливо, вокруг одни канавы, в домах вечно ни души, дороги никуда не ведут. А уж если к этому еще войну прибавить, то и совсем нестерпимо становится.

Никогда еще я отчетливей не сознавал, какой неумолимый приговор висит над людьми и вещами.

и что?

– Его разорвало снарядом.

– Ну и что, черт побери?

– Вот, господин полковник…

– Это все?

– Так точно, все, господин полковник.

– А хлеб? – спросил полковник.

Так их диалог и закончился. Я помню, он еще успел спросить: «А хлеб?» – и это все.

Время от времени, неизвестно откуда, по воздуху и солнцу прилетала пронырливая пуля, настырно стараясь прикончить меня в моем одиночестве. Зачем? «Да проживи я еще сто лет, никогда больше по полям гулять не буду», – поклялся я себе.

Даже километров за двадцать хорошо видно, как горит деревня. Выглядит это весело. Днем, кажется, и смотреть не на что: жалкая кучка домов, которая теряется среди убогих полей, а ночью прямо представить себе трудно, до чего здорово горит. Впечатление такое, будто это собор Парижской Богоматери. Пожар даже в маленькой деревеньке тянется целую ночь; под конец он распускается огромным цветком, потом он уже только бутон, потом – ничего, кроме дыма.

Бежали-то они к нашим коням и враз заводили с ними дружбу. Везло же им! У нас бы так не получилось.

Когда ты лишен воображения, умереть — невелика штука; когда оно у тебя есть, смерть — это уже лишнее.