Александр Соколов

Многим кажутся справедливыми рассуждения «бытовых скептиков» по формуле: «Пока не увижу своими глазами, не поверю».
Однако разве мы познаем лишь то, что можно увидеть и пощупать? Удивительно, но человек, который не верит в возможность изучения дописьменных (а порой и письменных) эпох, вполне мирится с существованием электронов или фотонов; бактерий в собственном желудке и вирусов в мозгу; черных дыр и звезд, подобных нашему солнышку, в далеких галактиках; верит в существование земного ядра и метановых рек на спутнике Сатурна (а с чего бы нам знать, что они метановые? Кто высаживался на Титан?).
Почти за 2000 лет до кругосветного путешествия Магеллана Аристотель утверждал, что Земля — шар (Аристотель доказывал это тем, что тень Земли на Луне имеет округлые очертания). Абрахам Ортелий еще в 1596 г. обнаружил совпадение береговых линий Старого и Нового Света и предположил, что материки движутся, а техника позволила зарегистрировать это явление только совсем недавно7.
Без умения делать выводы на основании косвенных свидетельств были бы невозможны ни генетика (постулировавшая существование генов более чем за полвека до открытия удивительных свойств ДНК), ни микробиология, ни ядерная физика.
Как же доказываются гипотезы в таких областях науки, где прямой эксперимент невозможен или затруднителен? Их проверяют на соответствие имеющимся фактам. Чем с большим количеством фактов согласуется гипотеза, тем с большей вероятностью она соответствует действительности.

миф рождается там, где кончается знание.

Ускорение продолжается и поныне: от изобретения паровой машины до появления двигателя внутреннего сгорания прошло 150 лет, от первого телефона до мобильника — меньше 100 лет; от первого принтера до его 3D-потомка — 50 лет.