Александр Соколов

Многим кажутся справедливыми рассуждения «бытовых скептиков» по формуле: «Пока не увижу своими глазами, не поверю».
Однако разве мы познаем лишь то, что можно увидеть и пощупать? Удивительно, но человек, который не верит в возможность изучения дописьменных (а порой и письменных) эпох, вполне мирится с существованием электронов или фотонов; бактерий в собственном желудке и вирусов в мозгу; черных дыр и звезд, подобных нашему солнышку, в далеких галактиках; верит в существование земного ядра и метановых рек на спутнике Сатурна (а с чего бы нам знать, что они метановые? Кто высаживался на Титан?).
Почти за 2000 лет до кругосветного путешествия Магеллана Аристотель утверждал, что Земля — шар (Аристотель доказывал это тем, что тень Земли на Луне имеет округлые очертания). Абрахам Ортелий еще в 1596 г. обнаружил совпадение береговых линий Старого и Нового Света и предположил, что материки движутся, а техника позволила зарегистрировать это явление только совсем недавно7.
Без умения делать выводы на основании косвенных свидетельств были бы невозможны ни генетика (постулировавшая существование генов более чем за полвека до открытия удивительных свойств ДНК), ни микробиология, ни ядерная физика.
Как же доказываются гипотезы в таких областях науки, где прямой эксперимент невозможен или затруднителен? Их проверяют на соответствие имеющимся фактам. Чем с большим количеством фактов согласуется гипотеза, тем с большей вероятностью она соответствует действительности.

Научные методы датирования в геологии, археологии и истории

Научные методы датирования в геологии, археологии и истории

Первым делом стоит развеять возможные ложные ожидания читателей. Дарвин был прав. Человек произошел от обезьяны. Прародина человечества находится в Африке.

Кому интересна десятая или сотая находка неандертальца, австралопитека или питекантропа?

Действует классический маркетинговый механизм: все помнят первого космонавта. А кто был в космосе третьим? Десятым?.. Сто десятым? Количество ячеек человеческой памяти ограничено, поэтому «эффект первого космонавта» работает и в быту (одна-две любимые марки кетчупа, а уже затем — все остальные), и тем более в такой далекой от обывателя области, как антропология.

Человек — это примат, изготовляющий орудия, поэтому грань проходит не по анатомии, а по культуре, и судить о «человечности» гоминида проще всего по наличию рядом с его останками орудий. Но это, конечно, не гарантирует того, что скелет обязательно принадлежит создателю орудий.

Мифотворцы невзлюбили человека умелого, пожалуй, еще больше, чем австралопитеков. Знал бы наш пращур о сомнительной чести стать красной тряпкой для «не помнящих родства»… Сначала 1,5 млн лет забвения, а потом — щедрое поливание грязью и обзывание «обезьяной» — ну не обидно ли? Стоило ли ради этого очеловечиваться?

Глупо отрицать факты. Итак, если археология ясно прочерчивает на карте направление миграций — из Африки в Евразию, фраза «Людям незачем идти на север» бессмысленна. Придется признать, что у мигрантов были свои мотивы, пусть неведомые нам.

Дарвин был прав: четкую грань провести не получается. Однако, если взять весь массив накопленных данных и расположить его в хронологическом порядке, мы увидим, как у древних приматов появляются, одна за другой, человеческие черты, как их число со временем растет, а обезьяньи признаки тускнеют и уступают им место, пока, наконец, не наступает момент, когда можно с уверенностью сказать: вот и он — Настоящий человек, «чудо и слава Вселенной».