Михаил Велижев

Протестантская культура чтения и письма, которая вытекала из обязанности читать Священное Писание, дала евангелическим университетам сильную фору — в 400 лет, как преувеличенно писал великий Д’Аламбер после поездки по Германии. Созданная неогуманизмом просвещенная буржуазия, существовавшая в этой форме только в немецкоязычной Центральной Европе, образовала неистощимый ресурс, из которого университеты XIX века, реформированные по образцу Гёттингена, могли набирать молодых специалистов, нацеленных на карьеру ученого внутри любых научных дисциплин.

В Священной Римской империи главные ценности и элементы политического устройства сохранялись благодаря определенным обрядово-символическим действиям, роль которых менялась, но они продолжали существовать до конца империи. Участник церемониального обряда демонстрировал свою принадлежность к общему порядку единой группы и соглашался с местоположением каждого члена империи внутри ее иерархии. Обряды придавали абстрактному порядку pars pro toto характерный облик: день выборов или коронации, принесение присяги, инвеститура, шествие, созыв рейхстага, аудиенция и т. д.

Под обрядом я понимаю совокупность последовательно повторяющихся символических действий. Обряд предполагает определенный этикет, предписывающий надлежащих участников и верный набор действий, слов и декораций. И хотя его форма достаточно консервативна, иногда участники могут ее до некоторой степени модифицировать. Обряд считается действующим, если он способен изменять положение человека: социальное, политическое, духовное и т. д. При этом важно, чтобы изменение не возникало в ходе действия, результат которого заранее неизвестен. Более того, организованное правильно с формальной точки зрения действие дает запланированный результат, по всей видимости, независимо от замысла, убеждения, веры и других особенностей исполнителей. Обряду свойственны черты инсценированного представления; он возносится над повседневностью и заведомо символичен; его символизм возникает из ‐ за того, что он отсылает к чему — то большему, чем он сам, и создает более широкий контекст того порядка, который он призван изображать и поддерживать. Кроме того, обряд переступает временнýю границу настоящего действия, устремляясь в двух направлениях: он напоминает о прошлом и порождает чувство ответственности за будущее. То, что мы сегодня называем обрядом, современники именовали actus solemnis — «церемонией», которая следовала непреложной форме и обладала принудительной силой

Воскресение нации, добытое искуплением грехов и мученической жертвой, следовало модели imitatio Christi: «Наш Спаситель не смог бы восторжествовать без страданий и жертвы… Как же легионер сможет одержать победу, ведя жизнь, полную ясных, безоблачных дней; как сможет он победить, если жизнь его исполнена счастья и личного довольства?»