Андрей А. Васильев

Их учит женщина, а они любят всякие такие штуки, которые называют этикетом. А нас учит Ворон, он и здоровается-то с нами не каждый день, зато мы изучаем некромантию и боевую магию.

– Голубя поймай и сожри! – рявкнул я. – А лучше нескольких, тебе все жильцы только спасибо скажут. Эти твари каждое утро по отливу топочут, да еще и урчат. Соли у нас запас большой, где сковородка лежит, ты знаешь.

Штурмом нам это здание все равно брать не придется, у нас тут хоть и война, но локальная, скрытая.

Кому расскажи, что домовые зажарили и съели в подвале обычного московского дома удава,

Она не то что Ленина вертикального помнит, она, вероятно, даже с Ильей Муромцем знакома была.

С расстройства я выкурил последнюю сигарету, сжигая свой последний мост. Теперь выбора не было, поскольку скоро желание покурить станет маниакальным. Такова натура человека — мы всегда хотим того, чего нет. Если бы у меня на столе лежал целый блок сигарет, я бы может его и распечатывать даже не стал, но теперь, когда курева не осталось — все. Теперь это будет навязчивой идеей, требующей реализации, причем немедленной.

А если недоволен народ, то беды не избежать. Ему армию кормить, ему рекрутов для нее поставлять.

Все войны одинаковы — начинают их идейные фанатики, стоящие с обеих сторон, а заканчивают те, кто этих фанатиков изначально друг на друга натравил. Ну а умирают в сражениях те, кому эта бойня вообще не нужна. Они чаще всего даже не понимают, ради чего воюют.

понимание — путь к принятию моральных ценностей других людей

Люди, люди… Все-то мы бежим, все пытаемся добыть себе что-то такое, чего ни у кого нет, меряем жизнь деньгами, бизнес-классом и новомодными гаджетами. И слишком поздно осознаем, что настоящее счастье кроется в самых простых радостях, вроде наблюдения за полетом бабочки или за тем, как беззаботная малышня в песочнице куличики лепит. Только тогда осознаем, когда дело к самому концу идет, и назад ничего не отыграешь