Джон Максвелл Кутзее

каждая из них обогащала его, да и другие тоже, даже те, что ничего для него не значили, те, с которыми он потерпел неудачу. В груди его словно распускается цветок — сердце переполняется благодарностью.

— Ты считаешь, что я должна писать натюрморты или учить русский язык. Тебе не нравятся друзья вроде Бев и Билла Шоу, потому что они не способны ввести меня в светское общество.

Империя требует от своих подданных не любви друг к другу, а лишь выполнения каждым его долга.

Каждый может быть счастлив, но для того, чтобы быть несчастным, нужен некто особенный, кто-то вроде меня

Кладбище плохих воспоминаний.

Беатрис умна, но не склонна к рефлексии. Ум подсказывает ей, что избыток размышлений способен парализовать волю.

Если бы Шопен прожил подольше, он вернулся бы, — отвечает поляк, с явным усилием, но безошибочно расставляя времена. — Он был молод, когда уехал, — и молод, когда умер. Дома молодые несчастливы. Вечно ищут приключений

Счастье — это не важное... не главное чувство, — отвечает он. — Каждый может быть счастлив.
«Каждый может быть счастлив, но для того, чтобы быть несчастным, нужен некто особенный, кто-то вроде меня» — он это имеет в виду?