Макс Фальк

никогда не бойся мечтать. Ничего не бойся. Будет трудно, но ты со всем справишься. Верь в себя. Не смотри на других. Неважно — поверят они, не поверят… ты сам верь. Рискни. И однажды окажешься здесь.

«Отпусти, если любишь» — это чушь собачья, Майкл. Майкл, если любишь — хватай и держи.

Он предпочитал жалеть о сделанном, а не об упущенном.

— Давайте. Какая надпись? Где писать?

Майкл снял пиджак, вытащил рубашку из брюк.

— На бедре. Вот тут, — он ткнул пальцем рядом с выступающей косточкой. — Инициалы. J. S.

— Я думал раньше сказать, — прошептал он.
— Чего боялся-то? — вздохнул Кристофер.
Майкл пожал плечами, скривился от резкой боли.
— Я думал… не поймешь.
— Понять — не пойму, — тихо сказал тот. — Но другого сына у меня нет.

– Кстати, про тебя как раз думал сегодня, – непринуждённо сообщил Майкл.

Мой хороший, – шептал Майкл, толкаясь вперёд – и Джеймс судорожно вздрагивал. От поцелуев у него на шее оставались розовые полосы

Прости, — шепотом повторил он.

— Да я прощу, — горячим шепотом пообещал Бран. — Ты только не помирай. Ты ж, гондон последний, у меня один такой. Других нет. Ты ж знаешь, какой это ужас — последний гондон потерять?..

И моя броня… она треснула, когда я увидел, что с тобой стало. От одного взгляда на меня. Оттого, что ты узнал, что теперь у меня есть Винсент. Я не мог представить, что тебе будет так больно. Я был уверен, что ты все забыл, я готовился к твоему равнодушию. Я хотел отказаться тогда, потому что я испугался. Твоих чувств. И своей вины

Оглянулся, посмотрел на картину. Задумался, глядя на нее.

— Ты говорил, ты хотел посмотреть мир, — сказал он.

— Прямо сейчас я хочу посмотреть, как ты снимаешь штаны, — отозвался Майкл. — Мир подождет до завтра