Джонатан Харрис

Ее самобытное общество и характер сформировались в ответ на постоянную серьезную угрозу территориальной целостности. Перед лицом такого вызова одной только военной мощи было недостаточно. Срази в бою одну армию чужаков, и на ее место придут три. Нужен был новый образ мышления, чтобы найти другие способы нейтрализовать угрозу путем либо интеграции и заключения соглашений, либо подкупа и интриг, либо — и это самый необычный путь из всех — создания внешнего великолепия, цель которого — смущать врагов и привлекать их в свои ряды в качестве друзей и союзнико

В истории наблюдается отчетливая тенденция: в стремлении ли бежать от угнетения или экологической катастрофы, в поисках ли лучшей жизни или из желания завоевывать и грабить, но люди постоянно находятся в движении.

Таким образом он не просто оставил границы незащищенными, но и разрушил милитаристский дух империи, позволив воинам пребывать в лени и ублажать себя. А христианская религия, по мнению Зосимы, лишь ускоряла процесс разрушения, поскольку призывала отказаться от добродетелей мужественности и отваги, которые возвеличили Рим, и прославляла новые идеалы целомудрия и отречения от мира

Крещение Руси произошло только при следующем Киевском князе, сыне Святослава Владимире. Правда, на первый взгляд он, как и его отец, не производил впечатления человека, который не просто обратится в христианство, но и впоследствии будет причислен к лику святых. К моменту восшествия на Киевский княжеский престол он уже был братоубийцей и имел гарем из четырех жен и 800 наложниц. Как и его отец, он был ярым язычником и воздвиг в Киеве новое капище с идолами шести главных богов. Но, как и в случае с болгарским ханом, обращение Владимира было вызвано как духовными, так и политическими соображениями. Духовные мотивы, изложенные в летописи[4], вероятно, вымышлены, но зерно истины в повествовании наверняка содержится. Примерно в 987 году Владимир почувствовал, что настало время выбрать иную, более достойную веру для себя и своего народа, чем язычество предков. Узнав об этом, в Киев прибыли несколько групп миссионеров. Однако Владимир не впечатлился ни одной из предложенных религий. Ислам перестал интересовать его, как только выяснилось, что у мусульман запрещен алкоголь. Иудаизм мало кто мог проповедовать, так как его приверженцы утратили свои земли и были разбросаны по всему миру. Христианские миссионеры, прибывшие от Папы Римского, также не вдохновили его, зато со священником, присланным из Константинополя, у князя состоялась долгая беседа. Все еще сомневаясь, Владимир послал десять доверенных послов для изучения основных мировых религий с тем, чтобы сделать свой выбор на основе их доклада. Сперва они отправились в соседний Хорезм, к тюркам, где был принят ислам. Посланники посещали мечеть, но в пользу ислама не склонились: «Нет веселья в них, но печаль и смрад велик. И нет ничего доброго в их учении». Богослужение в католическом соборе в Германии также не произвело впечатления: «Нет в нем никакой красоты». И наконец, много повидавшие посланники прибыли в Константинополь, где их приветствовал сам император и дал им возможность поприсутствовать на литургии в соборе Святой Софии. На этот раз все было иначе. Красота и зрелищность церемонии, мозаики, фрески и иконы — все это ошеломило посланников: «И не знали — на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, — знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми». Столь эмоциональная реакция на визуальную составляющую византийской религии, результат победы иконопочитателей, вполне могла повлиять на решение Владимира принять христианство из Константинополя.

Но в Константинополе, где городское население было предано Македонянам, многие думали иначе. Они ненавидели Никифора II и приняли Иоанна I, только когда он женился на представительнице Македонской династии. Многие придворные были согласны с этими настроениями народа и считали, что пришло время положить конец доминированию военных. Но что особенно важно, так же считал и самый влиятельный человек при дворе, Василий Лакапин, двоюродный дед двух молодых императоров. Хотя именно он сыграл важную роль в том, что в 963 году Никифор Фока был призван в Константинополь, теперь Лакапин решил положить конец правлению полководцев. Действуя якобы от имени молодых императоров, он отстранил Склира от командования схолами и отправил его к восточной границе командовать несколькими пограничными полками. Правителями империи были провозглашены 18-летний Василий и его младший брат Константин, но фактически всей полнотой власти обладал Лакапин.
Однако сколь проницателен ни был этот человек, он недо­оценил поддержку, которую Склир имел в Малой Азии. Разгневанный бывший доместик отправился на Восток, и, как только он убедился в том, что все его близкие родственники благополучно покинули Константинополь, войско провозгласило его василевсом. Это произошло в крепости Харпут. Под его знамя стекались добровольцы. Склир изъял деньги у всех местных сборщиков налогов и таким образом обеспечил достаточно средств для финансирования своей кампании. Кроме того, у него были налажены связи с соседними арабскими эмирами, живущими по ту сторону границы, и они также дали ему людей в войско. Против него бросали армии, и у него ушел почти год на то, чтобы дойти до Константинополя, но, когда он добрался до Никеи и оказался менее чем в 200 километрах от столицы, Лакапин впал в отчаяние. Ему надо было или найти кого-то, кто сумеет остановить Склира, или ждать сокрушительного поражения. Но все, кто мог бы на равных сражаться со Склиром, были не менее опасны, чем сам узурпатор. Нужно было идти на риск, и Лакапин вспомнил о человеке, которого Склир поставил на колени в 970 году, о Варде Фоке, который до сих пор томился в изгнании на острове Хиос. Как и его прославленный дядя, Варда не отличался личным обаянием, был мрачен и суров нравом. Но при этом он был опытным воином и обладал внушительной физической силой. О нем говорили, что его боевой клич приводил в замешательство целую фалангу противника и что он мог одним ударом руки убить человека. На быстроходном судне его доставили с Хиоса во Фракию, он был назначен доместиком и отправлен за Дарданеллы, чтобы сражаться со Склиром.
В течение года два титана бились на равнинах Малой Азии, и Склир в большинстве случаев одерживал верх. Когда в марте 979 года обе стороны в очередной раз встретились на полпути между Анкарой и Кесарией, войско Склира очень скоро стало теснить полки Варды. Решив, что славная смерть лучше, чем позорное поражение, Варда пришпорил коня и поскакал навстречу самому Склиру. В состоявшемся поединке Склир сумел отрубить ухо коню Фо