Андрей Фоменко

Постмодернизм невозможно определить без отсылки к модернизму: это обратная сторона модернистской монеты – зависимость, которую иллюстрирует само его название. Музей же, в свою очередь, неразрывно связан с модернистскими идеалами и устремлениями. Судьба модернизма с момента его зарождения была связана с музеем: оба разделяли тягу к иерархии, хронологии, порядку и нормативной классификации, тогда как постмодернизм по определению означает антииерархию, антихронологию, антипорядок и антиклассификацию.

«Если музеи не могут отстоять свою важность как музеи, возможно, они вообще не важны»

том, что касается взаимоотношений между посетителями, музей совершенно нейтрален: зрители в нем, если угодно, невидимы друг для друга.

Музейный остров, история которого в пять с лишним раз короче, был построен, расширен, перестроен и наконец практически разрушен. Сегодня он представляет собой не единое целое, а фрагментарную, жалкую тень того, чем был когда-то.

тогда как Лувр пережил почти восемьсот лет бурной истории если не совсем невредимым, то по крайней мере как некое органическое целое, то Музейный остров, история которого в пять с лишним раз короче, был построен, расширен, перестроен и наконец практически разрушен. Сегодня он представляет собой не единое целое, а фрагментарную, жалкую тень того, чем был когда-то. Если Лувр – это памятник французской истории и национальной славы, то Музейный остров – куда более двусмысленное напоминание о неоднозначной истории Германии: о ее империалистических корнях, фашистском саморазрушении, разделении государства и демократическом возрождении.

Музейный остров Боде, который служил музеологическим образцом в первые десятилетия XX века, едва ли можно считать пережившим Вторую мировую войну. Случайное разделение коллекции между Востоком и Западом, масштабные разрушения его архитектуры и неспособность восточногерманского режима сохранить остатки в сколько-нибудь удовлетворительном состоянии – все это делает чудом существование даже того немногого, что мы видим сегодня.

Отчасти в силу идеологических соображений, но в основном просто из-за нехватки средств коммунисты провели лишь самые основные ремонтные работы.

Национальная галерея, Пергамон, Музей Боде и Старый музей снова открылись для публики в 1960-х годах как чисто функциональные пространства, бесконечно далекие от оригинала времен Боде.

архитектурная целостность комплекса была буквально разорвана на части: его фрагменты варьировали от наспех отремонтированных до едва узнаваемых.

множество вопросов относительно статуса недостроенных зданий, военных разрушений и послевоенных реконструкций, которые сами уже стали историей.