Михаил Эпштейн

хандра — это ощущение времени в его чистоте и незанятости, противоположность «заботе», которая всегда забегает вперед времени и укорачивает его.

постмодернизм исчерпал себя, но тем настоятельнее обозначаются перспективы постмодерности за пределами постмодернизма.

Когда такие противоположно направленные отрицания сочетаются в оксюмороне, типа «материалистическая идейность» или «интернационально-патриотическое воспитание», они образуют зону активной смысловой пустоты. Оксюморон имеет свою смысловую напряженность, поскольку он демонстрирует сам процесс взаимоуничтожения противоположных понятий. Они соединяются для того, чтобы обнаружить ничтойность друг друга, а значит — и ничтойность того, что их объединяет. Это не статическая пустота-отсутствие, но активная и даже двойная, самообращенная, «пустошащая себя» пустота, которая поедает не просто «чужое», но самое себя, свое основание.

Диалектика, которая в гегелевском методе работает как восхождение понятий из ничто, из беспредельности, из беспредметной абстракции в сферу конкретного, позитивного, разумно действительного, в коммунистическом своем варианте стала работать как нисхождение понятий из сферы конкретности, качественной определенности в глубину неопределимого ничто. Разумеется, коммунистическая диалектика, в отличие от постмодерной деконструкции, все еще пользуется критерием истины и даже полагает возможным приближение к абсолютной истине, хотя эта последняя и слагается из совокупности относительных истин. Диалектика еще провозглашает свою собственную познавательную непогрешимость, тогда как деконструкция постоянно деконструирует самое себя в ходе философского исследования.

Наиболее представительным жанром советской эпохи является не роман или поэзия, но метадискурс, описывающий коды «культурного», «сознательного» поведения и нормативного мышления: энциклопедия, учебник, хрестоматия, сборник высказываний, у которых нет авторов, а есть только составители — собиратели и разносчики цитат. Собственно, даже роман или поэма представляли собой метадискурсы — не столько создавали художественную реальность, сколько описывали правила ее создания, правила той литературной грамматики, согласно которым требовалось сочинять роман или поэму. Каждое художественное произведение должно было служить образцом своего жанра, и в критике обсуждалась степень его образцовости, то есть насколько верно оно моделирует правила эстетического дискурса. Если авангард — это эстетика первичности, доведенная до пафоса и экзальтации первооткрытия, то соцреализм откровенно вторичен, он построен на цитате, на симуляции авторства и оригинальности.

Само пристрастие советской культуры, особенно поздней, брежневской поры, к празднованию юбилеев говорит о цикличности нового переживания времени, о повторе как его фундаментальной структуре.

Коммунизм — это столь ранний постмодерн, что он был вынужден утверждать себя еще модерными средствами, то есть разрывом с традицией, рывком в будущее, физическим насилием над реальностью и идейным насилием над сознанием населения, — как всегда вынужден действовать авангард, забежавший вперед основной части человечества.

в культурном развитии XX века вырисовываются три основных периода:
1. Серьезный пуризм: авангард, или ранний модернизм, — первая треть XX века.
2. Серьезный эклектизм: социалистический реализм в СССР, высокий модернизм на Западе — вторая треть века.
3. Игровой эклектизм: постмодернизм — последняя треть XX века.

Западный постмодернизм, в сущности, лишь довел до конца борьбу своего предтечи — коммунизма с духом Нового времени и сделал это несравненно более эффективным и толерантным способом. Постмодернизм окончательно избавился от «родимых модернистских пятен» коммунизма — перестал воинствовать с прошедшим и ратовать за будущее, но мирно обосновался в беспредельных просторах поствременья, вечного настоящего. Вместо войны традициям — приятие всех традиций, с условием их иронического остранения; вместо цитатничества из идеологически выверенных авторов — цитатничество из эстетически выверенных; вместо истребления элитарной культуры во имя культуры масс — постепенное усреднение культуры, стирание граней между элитарным и массовым. В этом смысле постмодернизм оказался успешным выполнением тех предначертаний, которые сам коммунизм, в силу его исторической торопливости и незрелости, осуществить не сумел. Известное Марксово разделение двух фаз построения коммунизма — социалистической и собственно коммунистической — теперь может быть воспроизведено как учение о двух фазах вхождения в постмодерн: ранней коммунистической и собственно постмодернистской.

Что объединяло советских писателей с поздними модернистами, несмотря на огромные идеологические различия, так это именно эстетика эклектизма в сочетании с «серьезными», неформальными, внехудожественными или сверххудожественными задачами, которые противопоставлялись раннемодернистскому «элитаризму, герметичным художественным конструкциям, лабораторному формотворчеству»