Отъехали под громкие крики «ура!». Придя немного в себя, мы стали устраиваться. Ехали
нормально, по четыре в купе. Диваны были завалены шоколадом, конфетами и цветами.
Запах одуряющий, особенно от тубероз. Сообща решили на ночь одну уборную отдать под
цветы; сколько могли, поставили в умывальник.
Мы начали знакомиться друг с другом. Я сразу сошлась с Ксенией Исполатовой, и мы скоро
подружились.
Глава 3
Лазарет в Жолкиве
В Киеве мы шестеро расстались с волонтерками, пересели на другой поезд и поехали во
Львов, где на вокзале пришлось долго ждать поезда на Жолкив. Громадный, чудный вокзал
со стеклянной крышей не имел больше парадного вида: народу было мало, и только военные.
Мы уселись вокруг столика в огромном пустом зале буфета. Закусили своими продуктами и
стали поедать конфеты из большой коробки, которую кто-то из нас поставил посредине стола.
Почему-то пустынный зал и большая коробка конфет остались в памяти.
Сидели мы долго, пока какой-то врач не подошел к нам и не попросил помочь перевязать
раненых, так как сестры эвакуационного пункта не успевают. Мы сразу же пошли, с радостью, но и со страхом: ведь мы еще никогда по-настоящему не работали и с ранеными встречались
впервые. Нас отвели в большой зал, полный солдат, ожидавших перевязки. Там работали
врач и фельдшера. Мы облегченно вздохнули, увидев, что раненые все легкие, больше всего
«пальчики»: тяжелых перевязывали на эвакопункте. Со страхом и большим старанием мы
принялись за дело. Перевязывали медленно, но справились благополучно. Проработали до
прихода нашего поезда. Это было наше «боевое крещение»!
Наконец мы приехали в Жолкив, маленький городок, где нас поразило количество евреев, в
лапсердаках и с пейсами. Вид неопрятный, особенно неприятно выглядит молодежь.
Лазарет встретил нас неприветливо – старший врач, прибалтийский немец фон Кюммель, рыжий, с желтыми глазами, плохо говорящий по-русски; старшая сестра Большакова, общинская, уже немолодая. Препротивная рыхлая баба и, как ни странно для кауфманской
сестры (думаю, что она из сиделок Кауфманской общины – двухлетние курсы, назначили
сестрой), малоинтеллигентная, даже, вернее, совсем простая баба. Как она могла быть
кауфманской сестрой